Отныне я – странник
Шрифт:
— Вот поэтому государь, я и ратую о том, чтобы строить наши дороги повсюду — по всей России. Благодаря им, мы сможем оперативно перебрасывать наши войска туда — куда нам необходимо.
Перед Юрием сидели двое: царь и Патрик Гордон. Они пришли в его землянку ещё днём, и до сих пор о чём-то спорили. Хорошо, что Юрий догадался отправить своих соседей в почти пустующий госпиталь — иначе, егеря вынуждены были бы мёрзнуть под открытым небом.
— Этот вопрос будем решать после. — Поставил точку в этой теме Пётр и переключил свой разговор в русло другой темы, которая его сильно интересовала. — Шведские парламентёры сегодня передали, что на
— Да. — Несмотря на внутренние сомнения, твёрдо ответил Юра. — Временные бастионы позволят нам разрушить боевой строй наступающей вражеской армии, лишить их возможности манёвра. Да и несломленные, укреплённые очаги сопротивления, оставленные в тылу: будут постоянно угрожать шведам ударом в спину. Да и в других наших наработках, я полностью уверен.
Утро, как назло было безветренным и морозным. Юрий ходил перед выстроившимися в две шеренги «штрафниками» на которых были одеты оранжевые полу-тулупы и давал им последние наставления:
— Главное, делайте всё слаженно братцы, — как я вас учил. Сотенные, посматривайте за сигналами, которые мы будем вам подавать.
— Юрий Витальевич, полно те. Неужто мы дети малые и сами ничего не понимаем. — Ответил безносый солдат. — Враг перед нами и мы погибнем, но не побежим от него.
— Нет, Илья, мне не надо, чтобы вы все бездумно погибли. — Остановившись напротив служивого, продолжил свои наставления Гаврилов. — Врага бить — да; слаженно вести бой — тоже да; а вот безумно погибать — я вас не учил. Нам ещё врага до Балтики гнать: так на кого мне рассчитывать, как не на вас и Берберовский полк. А на счёт вражеской артиллерии. Так ей сейчас займутся.
В подтверждение этих слов по направлению к линии шведских пушек, выехала группа всадников в тёмно-зелёных мундирах: за спиной у каждого из них был арбалет, а через плечо была перекинута широкая лямка гренадерской сумки. Они нагло подъехали на выбранное ими расстояние к врагу: извлекли из сумок небольшие железные предметы и зарядили ими свои взведённые арбалеты. Затем прицелились и, сделав по выстрелу — как нив чем небывало поскакали восвояси.
Снаряды, выпущенные ими, описали дугу — оставляя за собой еле заметный след из сизого дыма; упали почти под ноги бомбардирам; возящимся у своих орудий. Один пушкарь, даже успел небрежно отпихнуть ногой одну из дымящихся зелёных железок. После чего по позиции прокатилась череда небольших взрывов. К удивлению построившегося неподалёку полка «Красномундирников» — состоявшего из чехов-протестантов: эти «хлопки» — нанесли колоссальный ущерб: выбив из строя почти всю артиллерийскую обслугу. Смерть, выпущенная этим странным оружием, дотянула свои костлявые руки и до их шеренг — взяв положенную ей часть кровавой жатвы.
— Вот видите братцы, мы делаем все, что можем, чтобы нанести врагу максимальный урон и этим снизить ваши потери. — Продолжил свои увещевания Юрий. — Ну, всё. Пора. Пойду я к штабу. Вы соколы мои, главное держитесь!
Стан противника пришёл в движение. С небольшим интервалом между собой, пошли линии воинов в синих и красных мундирах. За третьей шеренгой, в ожидании своего часа, стояла конница.
— Вы видели, эти варвары, неспособны вести честный бой! … Никого не щадить! … — Слышались призывы среди рядов, готовящихся к атаке пехотинцев. — Разомкнуть ряды! Пропустить драгунов и гаккапелитов (Финские рейтары) … Живее мерзавцы, вы что? спите?! …
Гаврилов,
Этой ночью, возле штаба, была достроена большая и высокая деревянная платформа. С неё открывался прекрасный обзор на тот участок, где по идее должны были происходить основные события этого сражения: туда он и отправился. К удивлению Юрия, на деревянном помосте скопилось много, по его мнению посторонних людей. Так что, когда Витальевич туда поднялся: ему пришлось даже потеснить нескольких незнакомых лиц, мешающих ему пройти на своё место. Однако возле фронтального парапета, любопытствующих гостей не было. Никто из зевак не пересекал некую условную границу — чтобы не мешать тем, кто будет командовать боем. Так что, если не считать посторонних — толпящихся за спиной — всё было в относительном порядке: стояли на своих тумбах семафорщики, готовые передавать приказы своим подразделениям; стоял стол с картой местности; был поднятый кем-то резной стул с высокой спинкой. На нём восседал, если судить по костюму какой-то знатный европеец, а рядом с ним, опираясь рукой на спинку этого единственного стула, находился Пётр — в форме гвардейца преображенского полка. И с высокомерной снисходительностью говорил опекаемому им гостю:
— Вот милый друг, видишь, как мы тебя радушно принимали в Москве. Мы умеем ценить дружбу и всегда рады видеть вас у себя. Ну а коли, кто-то, как Карл шведский, к нам с войной придёт, то ты сейчас увидишь, как его поприветствуют наши богатыри. Нам от друзей скрывать нечего.
Заметив Гаврилова, царь задорно улыбнулся и, указав взглядом на сидящего перед ним человека, сказал:
— Вот Юрий Витальевич, я решил показать дорогим гостям предстоящую баталию. Как говориться пусть смотрят с самого лучшего места. Ты не против его присутствия?
— Воля ваша государь. Пусть смотрит. — Ответил Юрий, смерив быстрым взглядом «высокого» гостя.
Судя по проскакивающим временами мимике и взглядам «дорогого гостя», ему эта честь была совершенно не по душе. Но противоречить русскому монарху, в его планы тоже не входило: поэтому бедняга покорно принимал оказываемые «почести». Вот Романов заметил на груди у Юрия бинокль и, повернувшись назад прокричал:
— Алексашка, бегом окуляры неси сюда, да водку для месье Готье и закуску не забудь!
— Сейчас всё сделаем, мин херц!
Отозвался Меншиков, стоявший у стола с картой. И неторопливо — с пародийной церемониальностью, сквозившей в каждом его движении, покинул помост.
Тем временем, битва уже началась. Строй штрафников с помоста выглядел тонкой, оранжевой линией. Перед ней уже повисло сизое марево порохового дыма и с каждым залпом оно становилось всё гуще и гуще. Утреннее безветрие не позволяло ему, куда-либо смещаться: поэтому противоборствующие стороны, вскоре не могли видеть друг друга и стреляли почти вслепую.