Отодвигая границы
Шрифт:
Я наслаждалась тёплым чувством головокружения.
В этот момент острые углы моей жизни не казались столь безобидными. Вторая неделя второго семестра отличилась моей первой уединённой терапией с миссис Колинз, отсутствием работы и страхом, что Ной Хатчинс передумает и расскажет всем о моих шрамах. Мы оба вновь вернулись к взаимному игнорированию.
— Миссис Колинз спрашивала, не пью ли я. Мне надоело ей врать. — Майкл Блэр, хозяин вечеринки, прошел мимо с подносом пива для очередного бирпонга. Лила незаметно
— Взрослые сами хотят, чтобы мы врали. Они ожидают от нас вранья. Они хотят жить в своём маленьком идеальном мирке и делать вид, что мы только тем и занимаемся, что едим печеньки да смотрим телевизионные шоу.
Я сделала глоток пива.
— Но мы и вправду едим печеньки и смотрим телевизионные шоу.
Лила поперхнулась и сузила на мне взгляд.
— Именно. Мы делаем это, чтобы сбить их с толку.
Тёплое чувство головокружения, помогавшее смягчить углы, также замедлило мой мыслительный процесс. Я дважды обдумала её слова.
— Бессмыслица какая-то.
Она помахала рукой, будто собиралась всё объяснить. Её ладонь продолжала двигаться, но рот оставался закрытым. В итоге она её опустила и сделала ещё один глоток.
— Без понятия. Давай танцевать, именинница.
Мы выкинули пустые стаканчики в мусорную корзину и начали пробираться сквозь толпу к источнику ритмичной музыки. Музыка… танцы…
Люк сказал, чтобы я нашла его. Я открыла рот, чтобы сказать об этом Лиле, но та неожиданно остановилась.
— Мне нужно пописать. — Девушка резко повернула налево и закрыла за собой дверь уборной.
Я прислонилась правым плечом к двери и прислушалась — на случай, если её тошнит.
Нет, она определённо писает.
Боль пронзила мою левую руку, когда кто-то врезался в меня и продолжил идти дальше. Я оглянулась через плечо.
— Осторожнее!
Девушка с длинными угольными волосами, с ног до головы одетая в чёрное и с пирсингом в носу, подошла ко мне. Она стала так близко, что я могла пересчитать реснички на её налитых кровью глазах.
— Свали с дороги, и проблема исчезнет.
Ладно. Я слабачка. Никогда раньше не ввязывалась в рукопашную драку. Делала всё, чтобы избежать недовольства и криков других людей в мою сторону. Ночами беспокоилась, что случайно обидела кого-то. Так что когда эта байкерша встала с широко распростертыми руками, ожидая от меня ответа или удара в лицо, меня начало подташнивать.
— Отвали, Бет, — отозвался глубокий, хриплый голос позади меня.
Вот дерьмо. Я знала, чей это голос.
Взгляд байкерши Бет остановился за моим плечом.
— Она накричала на меня.
— Ты первая в неё врезалась.
Рядом со мной стоял Ной Хатчинс. Его бицепсы касались моего плеча.
Уголки её губ поползли вверх.
— А ты не говорил, что спишь с Эхо Эмерсон.
— О Боги, — простонала
«С днём рождения меня».
— Она подтягивает меня по предметам.
Я прислонилась к стене и отчаянно пожелала, чтобы всё перестало двигаться.
— Пофиг. Увидимся снаружи, когда закончишь со своими занятиями.
Байкерша пошевелила бровями и ретировалась.
Ну просто блеск. Ещё один слух на мою голову. Мне нужно убраться подальше от него. Ной Хатчинс приносил лишь беды. Сперва он поднял меня на смех. Затем увидел мои шрамы. Затем разрушил надежду на починку машины Айреса. Затем вбил в голову людей мысль, что мы занимаемся «этим».
Я попыталась открыть дверь в уборную, надеясь присоединиться к Лиле, но она не открывалась. Закрытые двери были прямым нарушением Кодекса друзей. Да пошло оно всё к чёрту. Я оттолкнулась от двери и поплелась к заднему выходу. Воздух. Мне нужно много воздуха.
Я вышла на веранду и сделала глубокий вдох. Холодный воздух обжег мои лёгкие и моментально остудил открытые участки кожи на шее и лице. Я слышала смех и голоса в темноте за газоном внутреннего дворика. Наверное, наркоманы курят свою хрень.
— У тебя какие-то тёрки с куртками?
Да ла-а-адно, чёрт бы его побрал. Почему я не могу просто от него избавиться? Я развернулась и чуть не врезалась в Ноя. Восприятие окружающего и пиво никак не вязались друг с другом.
— Ты настроен испортить мне жизнь? — «Заткнись, Эхо». — То есть, тебе больше нечем заняться, чем мучить меня? — «Достаточно. Теперь можешь остановиться в любой момент». — Ты пришёл на вечеринку, чтобы рассказать всем о моих шрамах?
И я официально стала примером, почему подростки не должны напиваться.
Я смотрела в его глаза и ждала ответа. Никто из нас не двигался. Господи, Натали и Лила были правы. Он сексуален.
Как я могла не заметить такое телосложение? Его расстегнутая куртка открывала вид на облегающую футболку и очертания мышц. А эти тёмно-карие глаза…
Ной приподнял голову и холодно ответил:
— Нет.
Прохладный ветер задул на веранду, вызвав у меня дрожь. Ной снял свою чёрную кожанку и накинул мне на плечи.
— И как же ты будешь меня учить, если заболеешь грёбаной пневмонией?
Я изогнула бровь. Какая странная комбинация романтичного жеста и ужасно грубых слов. Я вцепилась в его куртку, поборов желание закрыть глаза, когда сладкий, мускусный аромат окружил меня. Мой медленный разум начал крутить колёсиком.
— Ты уже дважды упомянул учебу.