Оторва с пистолетом
Шрифт:
После этого Лера, еще раз поглядев в сторону Андрея, заметавшего ее следы на дорожке, подтянула к себе голову спящей Лиисы и, разжав ей рот, осторожно стала вливать коньяк… Медленно, буквально по капельке, чтоб госпожа Чернобурова не закашлялась и уж тем более не захлебнулась. Наверно, и двадцати граммов не влила в общей сумме. Впрочем, не потому, что торопилась сделать это до прихода Андрюхи. Когда Андрей вернулся, Валерия уже сама прикладывалась к фляжке.
— Нервишки укрепляю, — сказала она, когда Андрей садился за баранку.
— А мне глотнуть?
— Тебе нельзя, ты за рулем!
— Да тут всего ничего, — усмехнулся водила. — Даже в полной небось четвертинки не будет. А я могу поллитру засосать и
— Бахвал! — улыбнулась Лера. — Ладно, только чуть-чуть мне оставь.
— Как скажешь! — Андрюха присосался к горлышку и вернул фляжку. — Грамм пятьдесят оставил.
— Все, поехали! — посерьезнела Валерия. — Теперь будем торопиться.
— Ну и куда теперь?
— Пока по вашей дорожке, ты ее знаешь, — уклончиво ответила Лера, — а куда дальше — потом скажу…
— Ну, а все-таки? — понастырничал Андрюха. — Чего теперь темнить?
— Ладно, скажу, — расщедрилась Валерия. — На Лутохинской дороге есть поворот к бывшему молзаводу. Знаешь?
— Конечно, знаю, сам сколько раз бывал. Давно, правда… Там, между прочим, несколько лет назад ребята Сенсея какие-то дела делали. Даже разборки, говорят, из-за этого молзавода были. А потом «Куропатка» этот объект прикрыла. То ли невыгодно стало, то ли стремно, не знаю. Осталась пара цехов по производству кефира и мороженого, кажется. Только, по-моему, оттуда дальше дороги нет…
— Как видно, ты и впрямь на этой горке давно не бывал, — усмехнулась Лера. — Есть там просека, и, между прочим, езжая.
— И ее не замело?
— Ее раз в два дня бульдозерами чистят. Она, между прочим, на военную бетонку выводит, а оттуда на военный аэродром. Вроде бы он уже несколько лет как законсервирован, но с него еще кое-кто летает. А по этой дороге, через молзавод, кое-кто кое-что на этот аэродром возит. Неужели ты, абориген, ни хрена этого не знал?
— Не-а, — Андрей подивился осведомленности спутницы. — Я ж сюда не по делам езжу, а так, до отцовской хаты… Я ж говорю, тут «Куропатка» крутилась, а может, и сейчас крутится. Тут, знаешь, лучше не интересоваться. Небось слышала, как наш Филя Рыжий тягался с Сенсеем?
— «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…» — с выражением процитировала Валерия. — Или «бодался теленок с дубом».
— Во-во! — кивнул Андрей. — Филя в тюряге от инсульта помер, а Сенсей получил приз областного УВД «Лучшему охранному предприятию». Вот так жить надо! Погоди, он еще у нас губернатором будет.
— Это потому, Андрюша, что ваша здешняя прокурорша Алпатова замужем за его бывшим одноклубником, тренером по карате, — подпалив сигарету, произнесла Лера. — Тут еще от Иванцова все завязки накручены… Так, вот он, поворот на молзавод, по-моему!
— Не забыл еще, — усмехнулся Андрей, выворачивая баранку вправо.
Действительно, дорогу эту время от времени расчищали, и вообще она была хорошо прикатана. Если участок от Марфуток до поворота был наезжен только колесами Андрюхиного джипа да машин еще двух-трех автовладельцев, которые зимой приезжали в деревню за картошкой и прочими осенне-летними заготовками, то тут, по направлению к молзаводу, ездили почаще. И вряд ли сюда катались только цистерны-молоковозы, тем более что зимой коровы меньше доятся и рейсов наверняка нужно меньше, чем летом. Наверно, Лера знала точно, что именно возят по этой дороге в направлении военной бетонки и далее на аэродром, но спрашивать об этом Андрей не стал — не хотел знать лишнего. Он задал другой вопрос:
— Ладно, свернули мы к молзаводу, доехали, допустим, до бетонки. Дальше куда?
— Там увидишь, не спеши ради бога, — Валерия затянулась сигаретой.
Раньше, как помнилось Андрею, дорога упиралась прямо в ворота завода и дальше никакого проезда не было. Даже летом никакой проезжей дороги в объезд завода не имелось. А теперь можно было повернуть направо и,
— Мы, случайно, не на сам аэродром едем? — полушутя спросил Андрюха. — Может, у тебя там личный самолет припрятан?
— Догадливый, — осклабилась Валерия.
— Что, серьезно, что ли, полетим? — недоверчиво пробормотал Андрей.
— Я пока никуда не полечу, — нехотя ответила Лера. — Полетишь ты и вот эта кукла.
— Не понял… — в полном недоумении произнес Андрей. — Как это ты не полетишь? Что я с этой дурой буду делать?! Особенно когда она проснется в самолете и орать начнет? Я лично думал, что мы ее еще раз уколем, бросим где-нибудь вместе с джипом и к утру, при минус 35, она уже как статуя будет…
— Я тебе что говорила? — ухмыльнулась Валерия Михайловна. — Думать, дорогой, не твоя привилегия.
— Но ты же говорила, блин, что вечером…
— Вот это говорила, не отрекаюсь. Буду предаваться с тобой буйной страсти.
— Бляха-муха, ты мне все мозги заполоскала. Я улечу, а ты откуда к вечеру возьмешься?
— Андрейчик, — Лера нежно погладила его по шее, — люди для того и выдумали самолеты, чтоб за несколько часов перелетать туда, куда поездом пилить сутки или больше. Кроме того, транспортные самолеты существуют для того, чтоб перевозить по воздуху не только людей, но и автомобили. Ты уже что-нибудь понимаешь, мой маленький друг, или тебе надо все еще раз разжевать?!
— Хорошо, считай, что я тупой. Аэродром военный, так? Там, наверно, охрана какая-то есть, может, даже с автоматами. Пропуска, должно быть, тоже спрашивают?
— Андрюш, — усмехнулась Лера. — Ты в какой стране живешь, а? В великом, могучем Советском Союзе, может быть?
— По-моему, Совок он как был Совком, так и остался. Только территории убыло, а бардака прибавилось…
— Вот тут ты не прав, Андрюша. Ты живешь в свободной и офигительно демократической России! А потому запомни: если у тебя есть много-много баксов и ты четко знаешь, кому и в каком количестве их надо дать, то можешь делать все, что захочешь. В том числе летать военными бортами, возить на них угнанные машины, ворованные деньги и похищенных баб. Ваш уважаемый Драч будет зря напрягать гибэдэдэшников, разыскивая тебя и свой любимый «Чероки», а менты будут в свою очередь усердно доить его, поскольку найдутся свидетели, которые видели в этом джипе бабу, по приметам похожую на Лиису Карловну Чернобурову, в девичестве Мяккинен! Причем незадолго до жутко таинственного взрыва на Коммунистической улице. Да еще обнаружат рядом с бренными телами господина Шипова и неизвестной террористки шесть красных роз! То есть, по имеющимся у ментов оперативным данным, фирменный знак заказухи по-лавровски! Каково?! А вы уже через четыре часа окажетесь далеко-далеко отсюда, где вас встретят, накормят и обогреют. Потом они купят у тебя за двадцать тысяч баксов джип, а за сто с небольшим — бабу. Конечно, джип этот хороший и, наверно, двадцать тонн за него маловато, но если захотим больше — огорчим приличных людей. Я уж не говорю о бабе, за которую можно пару зеленых «лимонов» снять. Однако нам надо прежде всего спихнуть их с рук, а не башлиться. Пусть больше скидки, зато разбираться Драч, если что, будет не с нами. Больше того, когда его оповестят о том, что госпожа Лииса покамест жива-здорова, но может заболеть, если деньги вовремя не перечислят, он даже тебя искать перестанет. Потому что будет убежден, будто ты до последней капли крови защищал свою госпожу и тебя, так сказать, «при исполнении» просто урыли в снежок… То есть раньше весны ты никак не найдешься.