Отпуск Берюрье, или Невероятный круиз
Шрифт:
Что до «Пинодэр-Эдженси», Гектор сделал всё от него зависящее, чтобы отдалить его от фаянсовых берегов «Жакоба и Делафона» [54] . Адюльтерное биде — не его ратный конь. Он старается работать под настоящую полицию. Ему больше по душе добывать сведения коммерческого характера. Разыскивать юных беглецов. Об этом написано на его почтовой бумаге в изысканных, отточенных выражениях. Ему так хотелось выразить свой идеал детектива, что почти не осталось места для письма. С вставками,
54
«Жакоб и Делафон» — один из старейших и известнейших французских брендов по сантехнике. — Прим. пер.
Как бы то ни было, но в окружении настоящих фараонов Гектор чувствует себя в смысле настроения как будто на карантине. Легавка, друзья мои, она как гомосексуальность: или ты из этих, или нет. Он считает себя следователем, он разоблачал страховых мошенников, он выбивал признания у нечистых на руку домработниц, но всё же он не из этих и он не будет им никогда. Последний из контролёров блещет ярче, чем мой бедный кузен.
— Идёшь с нами? — предлагаю я.
— Нет, спасибо, — отказывается он. — Мне платят не за убитых, а за поиск пропавших.
Можно подумать, что это мы виноваты в этих двух конкретных, кровавых убийствах. Он обозлён на нас.
Месье Феликс говорит во всеуслышание, что он пойдёт с нами, но как только мы доходим до поворота, он берёт меня под руку для важного совещания.
— Я напросился пойти с вами, дорогой Сан-Антонио, чтобы не оставаться в компании мадам Берюрье, её тирания меня утомляет. В общем, вы занимаетесь своими делами, а я своими.
И сворачивает к левому борту, тогда как мы направляемся к правому.
И пока мы топаем, я спрашиваю Берю:
— После того, как ты закончил скачки с индуской, ты ещё оставался там?
— Ни минуты. Я уже был сыт по горло всей этой ерундой, ноги как чулки без подтяжек! Я соскочил сразу.
— Ты говоришь, аргентинец спал?
— Завалился на канапе, как дохлая корова!
— А малышка?
— Зашла в ванную.
Таким образом, будущий убийца поджидал на площадке, когда Толстяк выйдет.
— Ты никого не заметил, когда вышел из каюты?
— Нет, никого!
— Ты не почувствовал кого-нибудь в тени площадки?
Старик говорит недовольным тоном:
— Как можно «почувствовать кого-то в тени», будучи пьяным вдрызг, дорогой Сан-Антонио?
Берю сгибается ещё больше под тяжестью сарказма.
— Там не было тени, — говорит он. — Дворик был освещён как днем.
Мы подгребаем вчетвером (ибо в конце свиты, разумеется, идёт Пинюш). Место безлюдно из-за этой дурацкой трубы, которая дымит сильнее, чем все кузницы Крезо во время войны. Мои товарищи входят вслед за мной и преклоняются перед двумя
Слово берет Пинюш.
— Резня, — говорит он.
Ходит некоторое время по комнате и объявляет:
— Убийца прятался в шкафу. В нём он и ждал, когда Берю уйдет. Видите, вот следы сажи от его подошв.
— Точно, — подтверждает Старик. — И он убил женщину первой, потому что следы в ванной отпечатались лучше, чем перед канапе. Нужно их снять, друзья мои. Если прочесать корабль, мы сможем найти убийцу по этим следам от сажи!
— Я не уверен, патрон, — вздыхаю я. — У всех, кто ходит по открытой палубе, обувь запачкана.
— Господин директор! — вскрикивает Безутешный, протягивая чёрный предмет характерной формы. — Смотрите, что я нашёл в кармане у пузатого! Похоже, это орудие убийства!
Мы подходим ближе.
— О чёрт, — вздыхает Толстяк, — мой револьвер! Ну, мне везёт!
— Всё больше и больше, прекрасно, потрясающе! — вопит Старик. — Вы, ко всему прочему, ещё и убийца, Берюрье?
Александр-Бенуа восстает:
— О мсье директор, как вы могли так подумать? Я бывший полицейский, честный и всё такое! Убивать людей в неслужебное время!!!
— Я понял, что здесь произошло, — говорю я. — Убийца ждал в шкафу возвращения парочки. Появление Берю заставило его повременить со своим замыслом. Он выжидал благоприятного момента. Толстяк начал забавляться с женщиной… А где ты разделся, Берю?
— Здесь, — говорит он, показывая на стул, стоящий перед шкафом.
— А твои весенние манёвры где проходили?
— В соседней комнате.
— Так что убийца обшарил в своё удовольствие твои шмотки, определил твою личность и при этом обнаружил твой пистолет. Ему просто подфартило, и он этим воспользовался. Когда ты закончил свои упражнения, ты оделся, не заметив, что твоя куртка стала легче.
— Отправиться на отдых с пистолетом! Я вас прошу… — вздыхает Дир. — Пино, постарайтесь снять отпечатки с оружия, вы сможете?
— Конечно, господин директор, с помощью муки, яичного белка и промокательной бумаги.
— Отлично. Сан-Антонио, узнайте у этого сумасброда Абея, где находится морг. Пино и бывший инспектор Берюрье отправятся на поиски большого ящика, чтобы перенести тела. Что до меня, я останусь здесь и продолжу осмотр, а также закрою вход стюардам и уборщицам. Ясно, господа?
— Слушаемся, шеф!
Берю заламывает руки и просит Папу перед тем, как уйти:
— Вы позволите хоть немного называть вас шефом, шеф? Просто, пока я не привыкну? — И добавляет, со спутавшимися голосовыми связками: — Перед тем как всё это случилось, у меня всё же были и заслуги, по вопросу об которых вы могли бы их учесть, мсье директор.
Поворот событий вернул Абею расположение духа. Он вновь достал из тайного уголка своего кейса семейный девиз: «Стоять до конца!» Поэтому он принял бесстрашное решение сопроводить нас к моргу, ключ от которого он взял незаметно.