Отпуск на войну
Шрифт:
– Мне все равно против кого, – догадавшись, что смущает конвоира, заговорил Никита. – Я – русский националист. Дома проблемы, решил здесь их переждать.
– А где ты здесь видишь зал ожидания? – развел руками комендант.
– Сидеть сложа руки не собираюсь. – Никита покосился на Донченко, которому уже все рассказал. – Знаю, что политическое убежище нужно еще заработать.
– Ты смотри! – хмыкнул комендант. – А что за проблемы?
– Не сошелся во взглядах с одним козлом…
– Морду набил? – комендант переглянулся с Донченко.
– Что-то вроде того…
– Нам сказал, будто учителя убил, – ответил за Никиту Алешко. – Историка…
– Ух ты! – делано восхитился комендант. – И что, съел?
Все рассмеялись.
– У меня с ним проблемы с самой школы были, – дождавшись, когда каратели успокоятся, стал рассказывать Никита. – Он еврей.
– А ты знаешь, кто здесь хозяин? – Комендант показал пальцем в пол.
– Вы, наверное? – попытался угадать Никита. – Комендант – лицо официальное. Своего рода представитель власти… Немцы в войну, да и Советы, на занятых территориях первым делом обустраивали комендатуры.
– Тоже верно, – согласился с ним комендант. – Но только наполовину. Наш батальон территориальной обороны был создан и подчиняется губернатору Коломскому, и это учреждение на его территории.
– Евреи тоже разные бывают, – догадавшись, что зря пытался сыграть на антисемитских идеях, поправился Никита. – Учитель своим холокостом задолбал.
– Объясни мне, мы теперь что, тебя за это уважать должны? Или у нас страна, где учителей можно убивать?
– На Украину не распространяется российская юрисдикция, – нашелся Никита. – И, как бы вам ни хотелось, выдавать вы меня тоже не станете.
– С чего так решил? – удивился комендант. – Нам легче дождаться следующего обмена и вернуть тебя сепаратистам за нашего хлопца.
– Не надо, – сделал вид, будто испугался, Никита. – Нельзя мне туда…
– Чего затрясся? Занятая сепаратистами территория и вовсе никем не признана!
– Сдадут они, – стоял на своем Никита. – Или того хуже…
– Выходит, если бы не сдали, ты бы за них стал воевать? – сделал вывод комендант и хитро посмотрел на Донченко.
– Не знаю, – пожал плечами Никита. – Как-то не думал.
– Но они же русские!
– Были бы русскими, вступили бы в нашу партию, – выпалил Никита. – А так, где ты в России русских видел? Давно все перемешались. Я считаю, что каждая нация должна жить в границах своих исторических территорий. Раз вы так считаете, значит, я с вами.
– Правильно говоришь, – согласился комендант. – Только тогда получается, что и «колорады» имеют право на самоопределение?
– Они имеют право собрать вещи и умотать на свою историческую родину, – холодно ответил Никита. – Вот тогда я их уважать буду.
– Ты мне нравишься! – улыбнулся комендант. – Только как объяснишь, что тебя с такими взглядами сепаратисты к нам пропустили?
– Я с ними о взглядах беседы не вел. Зато, как сюда попал, одни философы встречаются.
– Ты от вопроса не уходи, – предостерег комендант. – Сколько раз остановили?
– Не считал. Больше стоял, чем ехал. Через каждый километр блокпосты.
– Что-нибудь отобрали? – напомнил о себе Кривой.
– Нет.
– Деньги требовали? – снова перехватил инициативу комендант.
Никита покачал головой.
– Странно. А как ты им объяснил, куда и зачем едешь?
– Сначала меня человек один вез, – расстроенно вздохнул Никита. – Гаврошем звали. Он с ними объяснялся. Говорил, будто к родственникам в Мариуполь едет. Но под Донецком его забрали, пришлось самому дальше ехать.
– Как это забрали? – удивился комендант.
– Не понравился чем-то на блокпосту, вот и все…
– А тебя, значит, отпустили?
– Ну, раз я перед тобой стою, значит, отпустили.
– И что?
– На последнем блокпосту долго держали. Приезжал их человек, который за контрразведку отвечает. – Никита нахмурил лоб, словно силясь вспомнить фамилию. – То ли Кремеж, то ли Кемеж. Хотел, чтобы я запомнил все, что творится вдоль дороги, а на обратном пути рассказал.
– Кемеж, говоришь. – Комендант обошел стол и встал напротив. – Знаю такого! Только он не контрразведчик, а разведчик. Но так вроде походит на правду.
Никита мысленно похвалил Кемежа за то, что тот разрешил не скрывать встречи с ним. Он был уверен, «укропы» хорошо осведомлены, кто против них воюет, а уж начальника разведки новоиспеченной бригады Новороссии знают наверняка. Основной и самый сложный момент у Никиты – это войти в доверие, поэтому можно чем-то пожертвовать, как, например, сейчас. Прием сработал. На всякий случай в запасе у него оставались данные на минометную батарею ополченцев, которую можно разглядеть с дороги, и на количество бойцов и качество их вооружения в передовом охранении. Все шло даже лучше, чем он думал. Но расслабляться нельзя. Противник всегда хитрее, чем кажется. Так его учили. Посчитаешь наоборот, проиграешь.
– Кемеж пригрозил, если я его обманул насчет цели поездки, он родственников накажет, – осторожно сказал Никита. – Как думаешь, может?
– А они у тебя в России?
– Ну а где же еще?
– Ты же сказал, будто в Мариуполе? – округлил глаза Донченко.
– Это я ополченцам говорил, – напомнил ему Никита.
– Колорадам, – задумчиво поправил комендант.
– Что? – не понял Никита.
– Ты сепаратистов назвал ополченцами, – уточнил комендант.
– Привычка, – развел руками Никита.
– Ладно, сейчас командира батальона все равно нет, поэтому решение о твоей дальнейшей судьбе принимать некому. Посидишь пока…
Сзади грохнули двери, и в комнату ввалился запыхавшийся каратель.
– Чего тебе, Тарас? – уставился на него комендант.
От внимания Никиты не ускользнуло полное отсутствие удивления в его взгляде, он словно ждал появления этого человека.
«Сейчас начнется спектакль, – екнуло в груди. – Что-то вроде доброго и злого следователя!»
– Наш человек сообщил, «ватники» шпиона заслали, – косясь на Никиту, ответил Тарас.