Отпуск на войну
Шрифт:
«Терять нечего, – принял он решение. – Главное, верить, что получится. Да, их теперь не двое, а трое, но вон как они расслабились. У караульного автомат небрежно болтается сбоку. Нужно сделать шаг назад, Шева по инерции налетит на меня, и я его свалю одним ударом. Даже если не выйдет хорошо двинуть, то выиграть пару секунд смогу. Постой! – вдруг осенило его. – Шеву можно просто столкнуть в яму! Хитрук идет дальше. Не успеет прыгнуть…»
Никита собрался претворить свой план в жизнь, как раздавшийся будто из-под земли голос заставил
– Люди, воды!
«Так это у них что-то вроде тюрьмы! Зиндан! Как я сразу не догадался!»
Они подошли к краю ямы.
– Прыгай! – раздался за спиной голос Хитрука.
– Куда! – ужаснулся кто-то снизу. – Он на голову упадет!
– Прыгай, говорю! – насупил брови стоящий сбоку Шева.
– Брось! – заволновался караульный и побежал за лежащей на куче песка лестницей.
Чем ниже спускался Никита, с трудом перебирая по жидким перекладинам руками, тем сильнее его наполнял ужас, смешанный с вселенской тоской. Уже на середине лестницы ему вдруг показалось, что в яме попросту нет воздуха, а все это шевелящее и стонущее внизу не иначе как обитатели преисподней.
«Вот попал», – подумал он, ступив на песчаное дно ямы.
Лестницу тут же потянули наверх, задев подбородок.
– Бывай, идейный! – крикнули сверху.
Никита огляделся.
На земле, прислонившись к стене спиной, по кругу сидели пятеро мужчин и женщина. Опухшие, похожие на грязные подушки лица, с нарисованными неумелой детской рукой глазами, носами и ртами, рваная грязная одежда, босые, покрытые струпьями ноги…
– Ты чей будешь? – просипел похожий на тень мужчина.
– Так, – развел руками Никита, – проходил мимо…
Кто-то тихо засмеялся, но тут же зашелся кашлем.
Никита шагнул на свободное место и вдруг ощутил под ступней что-то твердое. Интуитивно убрав ногу, он увидел торчащее из песка колено.
– Сейчас. – Сидевший рядом с женщиной мужчина встал на четвереньки и стал засыпать труп.
– У нас здесь кладбище, – пояснила женщина.
– Меня Никитой зовут, – представился он и зачем-то добавил: – Берестов.
– Я – Леонид, – сказал парень со сломанной переносицей и показал рукой на мужчину, сидевшего напротив: – Иван Иваныч. А это, – перевел он взгляд на женщину, – Настя.
– Я – Герман, – сказал похожий на тень мужчина, – а под нами Толоконников Василий Сергеевич, Николай Степанов и неизвестная женщина. Наступил ты на недавно усопшего Василия Тимофеевича.
– Это учитель, – вспомнил рассказ гвардейца Никита.
– Тоже из Новотроицкого?
– Нет, – размышляя, куда сесть, покачал головой Никита. – Просто слышал разговор.
– Вообще людей под нами больше, – принялся вводить в курс дела Леня, – многих еще до нас сюда бросили. Как кто-то умирает, они начинают сверху песок бросать…
– Что там наверху? – спросил мужчина-тень.
– В каком смысле?
– Кто наступает?
– Пока все сидят на своих позициях. – Никита, наконец, медленно сел. – А вы давно здесь?
– По-разному. – Иваныч стал протирать грязным пальцем гноившийся глаз. – Я неделю…
– Меня вчера сюда определили, – сказал Леня.
– А вы? – Никита посмотрел на женщину, походившую на скелет.
– Тебе-то что?
Никита задрал голову вверх. До кромки ямы около двух метров. Это внушало оптимизм, он знал, как в случае чего выбраться. Главное, чтобы снаружи никто за ямой не смотрел. Наверняка так оно и есть. Вонь такая, что караульный прячется за зданием с подветренной стороны.
– Я так понял, здесь не кормят, – отмахнувшись от гудевших вокруг головы мух, сказал он.
– Кинули вчера в обед одну тыкву, – подала голос Настя. – Даже корки съели.
– Воды не дают, – пожаловался Леня.
– Бежать не пробовали? – осторожно спросил Никита.
– Как? – изумился Герман.
Глава 36
Рецидив
– Ну что, огреб? – Нависнув сверху, Левицкий оперся на дужку кровати. – Это тебе не малолеток заваливать!
Пол представлял собой расстеленный прямо на земле брезент, поэтому Балун не сильно ушибся. Проблему создавала пронзительная боль в ребрах. Это ощущение было ему знакомо. Первый раз, выступая на соревнованиях по боям без правил, он получил похожую травму лет пять назад. Тогда Балун тоже не мог делать резких движений, глубоко дышать и кашлять. Но от этого еще никто не умирал, и он осторожно сел. Ощущение, будто вместе с воздухом вдохнул маленькие молнии, заставило задержать дыхание.
– Насчет малолеток, ты это серьезно? – спросил он, пытаясь принять более удобное положение для захвата.
«У этой шпалы перелом или ранение в ноги, – рассуждал он про себя. – Без костылей еле стоит, поэтому нужно просто его опрокинуть, и дело в шляпе». Вытянув руки и взяв Левицкого за пятки, Балун с силой рванул ступни на себя, и тот со всего размаху рухнул на спину.
– М-мм! – Превозмогая боль, Балун медленно встал на четвереньки и пополз к нему.
– Сука! – перевернулся на бок Левицкий. Было видно, ему тоже не сладко. От напряжения лицо сделалось пунцовым, а лоб вздулся темной веной.
«Лишь бы никто не вошел!» – думал Балун, до боли в скулах стиснув зубы.
Нависнув над Левицким, он с ходу залепил ему сверху вниз по голове кулаком. Странно, но боль куда-то пропала, Балун продолжал бить и бить кулаком в ненавистное лицо негодяя, пока не потерял сознание…
Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на полу и попытался приподняться. Правая рука была в крови, а с костяшек свисали куски кожи.
«Это же надо так бить!» – ужаснулся Балун и перевел взгляд на голову Левицкого. Левая половина лица была в синих шишках, а глаз полностью заплыл. Гигантская ушная раковина казалась небрежно слепленной из красного пластилина и прилепленной к голове абы как.