Отпуск строгого режима
Шрифт:
— Значит, русского того не искать? — вдруг спросил Башкурт. «Шефу службы безопасности» его звериное чутье подсказывало, что Валет был причастен ко всему этому, но явных доказательств у него не было.
— При чем здесь этот влюбленный осел? Действуй. А ты, Элеонора, останешься у меня в гостях. И поверь, мы тебе еще совершенно ничем не угрожали, — изобразил на своем лице улыбку хозяин виллы.
— И все-таки я бы с этим влюбленным поговорил, — предложил Башкурт.
— Дело твое, — махнул рукой господин Кылыч-Арслан.
27
Уже на подъезде к Анталье Валет позвонил Костяну:
— Мы въехали в город.
— Отлично, я уже выхожу.
Башня с часами, где приятели условились встретиться, была хорошо подсвечена и видна издалека. Вверху она была квадратная с зубчатыми стенами и бойницами, словно остаток замка крестоносцев, а в основании — многоугольная, выложенная из глыб и обтесанных камней. Над башней развевался белый полумесяц на красном полотнище — государственный флаг Турции. Часы с белым циферблатом показывали без двадцати три.
Костян пришел в бандане и темных очках:
— Здорово, кореш!
— Здорово, коль не шутишь! — приятели обнялись.
— А тебе хорошо видно? — засомневался Валет, показывая на темные стильные очки на носу Костяна.
— Это «хамелеоны» — вечером отлично свет пропускают и даже в темноте могут усилить видимость объектов. Это моя связь с миром. Последняя разработка. В общем, комп и смартфон на носу, — айтишник вынул наушник из уха, провод которого соединялся с дужкой чудо-очков. — Смотри, а во второй есть мини-микрофон. Могу записать и звук, и видео, а на переносице — камера. Достаточно зоркая.
— Я слышал, что вот-вот такие выйдут в продажу, но еще не видел, — удивился Валет.
— Единичные экземпляры уже в инете толкают, не совсем, правда, доведенные до ума. А это значит, что их под «чайников» еще не обрезали, не укоротили и не обкорнали, не упростили.
— А зачем же «чайникам» очки? — спросил Валет.
Приятели засмеялись.
— Ах да, это мой компаньон — Борода.
— Здорово, Борода, я Костян.
— Будь здоров!
Турок-месхетинец и айтишник пожали друг другу руки.
— Ну, почапали в мое обиталище. Только не пугайтесь. Впрочем, здесь все подмазано и подмаслено. Полицейские не суются.
Костян повел компаньонов узкими закоулками. Хоть время было ночное, группки туристов бродили по старому городу. Много было выпивших, веселых, говорящих на русском языке. Айтишник умело их обходил, чтобы те неким седьмым чувством не догадались, что они из России, и не приставали с предложением выпить или пообниматься-побрататься, а потом забуриться в некое жутко злачное место или пойти нырнуть с крутой стены в ночное море.
— Заходим сюда, — Костян указал на массивную деревянную дверь в отдельно стоящем трехэтажном доме.
Айтишник достал из кармана большой круглый ключ, отомкнул замок, навалился на дверь. Та со скрипом открылась.
Компаньоны прошли внутрь каменного дома и попали в сводчатое помещение, в котором пахло резиной, машинным маслом.
— Это мото— и веломастерская моего друга… — объяснил айтишник. — Блин, вы же ничего не видите. Здесь света нет. Это придумано специально, чтобы здесь могли пройти только свои. Врубайте мобильники, светите под ноги и не наступайте на запчасти.
Неловкий Борода зацепил железяку, которая со звоном покатилась по каменному полу.
— Ступайте за мной, здесь лестница, — показывал Костян.
Лестница была древняя, сложена, наверное, из таких же глыб, как и часовая башня.
— Ноги подымайте выше, а то споткнетесь, — предупредил айтишник.
Стены дома были построены из такого же камня и выглядели очень массивными. Не дом, а крепость.
На втором этаже за плотно закрытыми дверями и окнами со ставнями в красном свете и сизом кумаре тусовалась, кучковалась и отрывалась местная и приехавшая из разных стран молодежь. Бухтела ритмичная музыка и пульсировал свет. Парни с невообразимыми прическами, наколками, пирсингом и расфуфыренные девахи, тоже с наколками и пирсингом в невероятных местах тела, пили, запивали таблетки, курили сигареты, пыхали косяками, дымили кальянами, «внюхивали» дорожки из порошков. Вот только не шырялись и не трахались — этого ни Валет, ни Борода не заметили. Некоторые тусовщики лежали в отрубоне, некоторые ритмично, но как-то заторможенно двигались под музыку.
— Проходим между ними, никого не задеваем, там, в проеме, выход в узкий коридор, затем на чердак. Это мое обиталище. Аккуратно за мной, — говорил айтишник.
— Слушай, а мусора точно не нагрянут? — с опаской проговорил Борода.
— Я же сказал, все здесь подмазано и подмаслено. Здесь можно встретить местных «золотых» девочек и мальчиков. Папаши за них любому жандарму голову отвинтят. Пошли.
На чердаке, который также был закрыт массивной дверью с окном прямо на звезды, была оборудована целая IT-лаборатория.
В ряд стояли несколько компов и мигали разными лампами, словно шмели шумели кулеры.
— Вот это да!
— Да, мои друзья, в России такое я себе позволить не мог. Обязательно кто-нибудь сунул бы нос в мои дела или нагрянул с проверкой. А здесь все повернутые на туризме. Я изображаю из себя такого вольтанутого диджея, который варганит музыку для баров, дискотек, анимации — в общем, всякий нойз, фоновый или чтобы подрыгаться. Хотя, по правде, компы пишут все сами. А я в это время занимаюсь своими делами.
— Супер! — оценил оборудование Валет.
— И ты в этом во всем шаришь? — с удивлением в глазах произнес Борода.
— Раз я это все здесь собрал, значит, шарю. Так, что у вас? — перешел к делу Костян.
Валет достал ноутбук Элеоноры, ее смартфон. Рассказал все, что знал.
— Посмотрим.
Айтишик подсоединил всю эту технику к своим компам и начал колдовать. Валет и Борода молча наблюдали.
Вскоре на широком экране замелькали какие-то символы, затем текстовые файлы, потом фотографии девушек в купальниках — таких не очень и даже ничего себе — лицом и фигурой на пятерочку. Борода чуть не сорвался — хотел крикнуть: «Ну-ка, погоди-погоди минутку, погляжу на эту милку». Но, видя, как сосредоточенно работает Костян, сдержался.