Отпустить или влюбить?

Фомина Татьяна

– Да. Кристоф Алекс Роббер – мой двоюродный брат, – слышу признание.

– У тебя есть двоюродный брат?

– Ну, как сказать. По сути, он мне не брат, так как Ален не мой отец. – Рейн закусывает губу.

– Он тебе нравится?

– Нет, – отвечает Рейн. – Он красивый, но меня он постоянно задирает, – добавляет она уже тише.

– А мама знала?

– Да.

– Почему она не перевела тебя в другую школу?

– Эта лучшая. Мама говорила, что я должна учиться вместе с другими Роббер.

Я

потёрла переносицу. Это идиотизм: заставлять учиться своего ребёнка в элитной школе, чтобы только соответствовать фамилии, и при этом пичкать таблетками!

– Рейн, но, если ты не хочешь учиться в этой школе, может, стоит перевестись в другую?

– Это ничего не изменит. Кристоф всё равно будет доставать, – вздыхает Рейн. – Он не отстанет, пока я ношу фамилию Роббер.

Некоторое время мы сидим молча. Я всё также обнимаю Рейн за плечи, а она не спешит покинуть мои объятия. Я не заметила, когда вышла Мари.

– Рейн, ты не хочешь поехать в Россию? – спрашиваю очень осторожно.

– Вы меня возьмёте? – Рейн часто моргает то ли от удивления, то ли всё ещё пытается проснуться.

– А почему нет?

Рейн молчит. Неужели она думала, что мы откажемся от неё как семья мужа Джулии?

– Я не знаю русский язык, – вздыхает Рейн.

– Его можно выучить. Это не проблема.

– А Дмитрий? Он не будет против?

– Чему я должен быть против? – В дверях стоял Дима.

Я почувствовала, как напряглась Рейн.

– Дима. Мы готовы ехать домой, – говорю мужу.

– Мы?

– Да – мы. Ты, я и Рейн.

– Но у Рейн школа, и потом, мы ещё не оформили опеку.

– Я, кажется, знаю, как ускорить процесс. – Не смогла сдержать довольной улыбки. – Рейн, как насчёт фамилии Шейн? Или ты хочешь остаться Роббер?

– Рейна Шейн, – произносит девочка. – Мне нравится. Это уж точно лучше, чем Роббер!

Нам с Димой пришлось обратиться к семье покойного мужа Джулии. Предложение, помочь быстрее оформить документы, Алекс Роббер воспринял с нескрываемой радостью, поэтому мы сможем вернуться в Россию раньше.

Рейна выучила немного русских слов и смеялась над произношением. Она с головой ушла в изучение языка, что даже перестала обращать внимание на Кристофа Роббера, или, может, всё-таки Алекс Роббер озвучил своему сыну мою просьбу: перестать оскорблять Рейн.

А вот возвращаться в съёмную однокомнатную квартиру с девочкой было не очень. Дима прилагал максимум усилий, чтобы наш дом был скорее завершён, но работы оставалось ещё много.

Я попросила Эдика, чтобы он подыскал к нашему приезду трёхкомнатную квартиру.

– Сестра, ты с дуба рухнула?

– Вообще-то здесь много дубовых массивов, но даю честное слово, что я на них не залазила. И, знаешь, что,

Дик? Подбирай выражения!

– Зачем тебе трёшка? – Эд проигнорировал мои возмущения.

– Эд, ты глухой? Мы приедем с Рейной!

– Ах, точно! Я забыл, что вы умудрились сделать меня дядей. Соня, может вы пока поживёте у нас?

– А ты?

– А я, так уж и быть, помучаюсь в вашей однокомнатной квартире.

Идея мне понравилась. Комнаты раздельные, и думаю, моя Рейн понравится.

– И что ты за это хочешь, мученик?

– О! Вот это я понимаю! Сразу видно делового человека!

– Эдик, не наглей! – предупредила брата, когда он перестал паясничать.

– Чуть что, так сразу «Эдик, не наглей», а я может ничего и не хочу!

– Чтобы ты и ничего не хотел? Эд, тебе самому не смешно?

– Соня, я не знаю. Всё как-то быстро, не находишь? Вы только поженились, как вдруг у вас уже взрослый ребёнок!

– И что? Рейна тебе понравится, я уверена.

– Только не говори, что мне придётся с ней нянчиться!

– Эд, я думаю, ты сам захочешь «понянчиться» с шестнадцатилетней француженкой.

– Сестра! Алё! Ещё я с малолетками не связывался. Ты точно там от безделья сбрендила.

– Вообще-то я работала! – возмутилась, но Эдику всё равно этого не докажешь. – Эд, я тебя очень прошу, давай без твоих, вот этих, закидонов. Рейн только в себя приходить начала. – Попросила брата.

А то от одного родственничка девочка избавилась, а тут дядюшка с тараканами.

– Ладно, – согласился Эд. – Что я, совсем идиот что ли? Сам через это прошёл.

– Спасибо, Эдик.

Мы решили, пока находимся в Европе, заехать к отцу Дмитрия и Сабине. Климент Шейн встретил нас радушно. Рейн поначалу стеснялась, но мудрый дедушка сумел покорить юное сердце, и Рейн со всей своей нерастраченной любовью отвечала ему взаимностью.

– София, я очень рад, что ты случилась в жизни моего сына, и смогла вернуть его к нормальной жизни, – произнёс Климент. – И за внучку, такую красавицу, спасибо! – Климент прижал к себе улыбающуюся Рейн. Девочка ожила. Её глаза сияли, а на личико больше не набегала тень. – Только я надеюсь, вы не заставите меня долго ждать внука?

Я стояла и в полной растерянности хлопала глазами.

– Мы подумаем над этим вопросом, – дипломатично ответил Дмитрий.

– Сын! Тут не думать надо, а делать! – возмутился Климент. Рейн хихикнула.

– Папа! Рядом ребёнок!

– И что? Ребёнок, – Климент обратился к Рейн. – Ты уж напоминай им, что дедушка Климент не вечный, пусть поторопятся.

Но Рейн лишь сильнее обняла доброго человека.

– Не надо так говорить. Пожалуйста, – попросила она.

– Прости, не подумал.