Отрави меня вечностью
Шрифт:
— Мне 44… Вилма очнись! Разве ты видишь здесь хоть кого-то старше?! — Хайнрике вращала белыми радужками, и это само по себе выглядело жутковато. — Они убивают нас! Убивают, когда мы старимся! Думаешь Бенедикта сама заболела?
— И правда, Вилма, мы с Дикти дружили. У неё даже голова никогда не болела, и простуда её не брала, — Тереза свела брови и зашептала. — О, боги, они и правда выпили её. Она была здоровой, а потом пошла к…
«К кому?.. Ну же!»
— Вилма… я не помню, куда пошла Бенедикта, — Тереза открыла рот и во все
— Я тоже не помню, но это не означает, что господа — чудовища, — незапятнанная мятной настойкой Вилма всё ещё держала Хайнрике в своих крепких объятьях. — Помните? Латгард тогда пришла и всё объяснила. Дикти действительно поразила какая-то хворь. Старуха уложила её отдельно, чтобы мы не заразились. Потому что господа заботятся о нас.
— Ты просто слепая, — с сожалением произнесла Тереза. — Это твоя беда. А вина лежит только на них…
Герти в это время прокралась в смежную освещённую гардеробную, сняла со своих вешалок самое простое платье из недавно сшитых и спешно натянула его на себя. В этот момент она услышала, как в спальню кто-то вошёл кто-то из женщин, и что-то сказал тихим печальным голосом. Вопли стали громче, кто-то произнёс навзрыд: бедная Агна, бедная девочка…
Герти будто по голове ударили. На дрожащих ногах она вошла в спальню.
Мирра стояла в центре. По круглому лицу текли тонкие мокрые дорожки.
— Что произошло? — одними губами спросила Герти.
— Агна упала с башни.
«Боги, что я наделала?!» — Герти закрыла руками рот.
— Это они виноваты! Твари! Нечестивцы! — загалдели женщины.
— Кай её сбросил! — произнесла Бенедикта младшая, и была услышала. — Девочки, как стра-а-а-шно… — она зарыдала уже в полный голос.
Герти будто к земле приросла. Она просто не знала, что ей теперь делать и что вообще думать!
Вампиры появились тихо и внезапно.
Они замерли у входа, видимо, стараясь найти причину всеобщего помешательства.
— Герти… — Ларс навис над ней тенью и наверняка злился.
— Простите меня… Я хотела, как лучше, — прошептала Гертруда и тоже заплакала.
— Нам надо выйти, — Ларс приобнял её за плечи и повёл в коридор.
За спиной раздавались женские вопли и голос Кая, который пытался выяснить, что же всё-таки произошло?
— Это я виновата. Всё из-за меня, — Герти изо всех сил пыталась перестать плакать, но рыдания против воли рвались изнутри. Текло из глаз и из носа, должно быть, лицо её опухло. Но ей было всё равно, она сама сейчас готова была умереть. Лишь бы вернуть на этот свет Агну. И Ламмерта.
Глава 11. Навлекшая гнев богов
После ухода Дедрика Герти так и не смогла заснуть. Она сидела у окна, поглядывая в пасмурное небо, и разбирала последнее матушкино рукоделие — огромный шёлковый кусок, который Ханна покрывала воздушной вышивкой в цвет ткани. Герти принялась было доделывать её работу, чтобы отвлечься.
«Охра очень шла маме. А на мне не смотрится, подчеркивает
В дверь трижды постучали и завозились с замочной скважиной.
Герти отложила вышивку и встала из-за стола, приготовившись с достоинством встретить кого бы то ни было. Через мгновение дверь отворилась. Ключница-Илла низко поклонилась затворнице и отошла в сторону, пропуская графа Отто Нордрейда с малочисленной мужской свитой.
Герти присела в книксене и низко опустила голову, понимая, что теперь её судьба находится в руках этого человека. И как бы там ни было, злить его не стоит.
— Доброе утро, дитя моё. Встань.
— Доброе утро, ваша милость, — Герти медленно подняла голову на своего будущего мучителя.
— Какая красавица, — Отто тронул её за подбородок. — И говорят, не просватана? — он подмигнул своим сопровождающим, и те загыгыкали.
— Никто не желает брать в жёны бастарда, — жар прилил к лицу Герти, но голос её не дрогнул.
«Пусть знает, как оно есть. Может, тогда откажется от женитьбы?»
— Они — дураки. Джереону следовало заказать портрет для тебя. А не возить с собой изображения тупых дочек Одили. О, не смущайся, все знают, как я люблю единственную сестру. Но все так же знают, что я считаю её тупой курицей.
В свите захохотали. Герти ещё больше покраснела.
— Ну хватит об этом. Я пришёл забрать тебя на завтрак.
— Спешу заверить вас, ваша милость: мне вполне удобно трапезничать в кухне, — Герти не горела желанием встречаться с Одиль и сёстрами, да ещё и показываться Ламмерту в статусе невесты его дяди.
— Теперь тут решаю я, — в тихом голосе Отто послышалось предостережение. — Им надо привыкать к тебе. Ведь ты — моя невеста.
Его не смутил тот факт, что Герти впервые услышала от него о предложении, которое Отто даже сейчас не удосужился сделать, хотя свидетели присутствовали.
— Объявим помолвку за завтраком. Пошли, — скомандовал он.
Герти понурилась и вынуждена была последовать за графом.
«А Илла-то с каким заискиванием смотрит. Интересно, надолго ли это преклонение?»
Она вошла в трапезную, где собралась вся семья. Одиль промолчала, и Герти заметила огромные мешки у неё под глазами. Мирабелла надула губы. Эрментруд удивилась, и ещё больше открыла рот, когда Отто сказал, что Герти не нуждается в представлении, а он вынужден исправить несправедливость, творящуюся в этом доме. Дедрик смотрел на происходящее исподлобья. Он ковырял кашу ложкой для вида, будто ждал чего-то или выжидал удобный момент. И наконец, Ламмерт. На него Герти до последнего опасалась смотреть. Но как было не смотреть, если он единственный учтиво её поприветствовал?