Отравление в шутку
Шрифт:
Мы побежали по каменным плитам. Росситер наткнулся на ведро, отшвырнул его ногой и помчался дальше. Передняя часть подвала находилась в углублении, куда вели три ступеньки. Добравшись до них, мы остановились. У левой стены находился тяжелый верстак с полками над ним. Рядом с полками тянулась стенка ящика с углем, отбрасывающая глухую тень. На крышке верстака горела свеча в оловянном подсвечнике, отсвечивая на лежащих рядом клещах, освещая побеленный угол стен и пыльное стекло высокого окна над полками. Как завороженные, мы смотрели на колеблющееся пламя свечи, потом наше внимание привлекла темная поблескивающая жидкость, плывущая по
По коже у меня забегали мурашки. Я чувствовал, что не в состоянии пошевелиться, что вся сцена рассыпается мелкими хлопьями, как чешуйки белил, и что само пламя свечи дышит ужасом. Ничто не казалось реальным. Маленькая струйка крови отделилась от потока и устремилась к нам. Мой желудок походил на мокрую тряпку, которую начали выжимать. Росситер подтолкнул меня, но я не мог сдвинуться с места. Жар печки накатывал влажными волнами…
Массивная фигура Росситера шагнула в тень закрома с углем. У меня подкашивались ноги, но я последовал за ним.
— Здесь рукоятка какого-то инструмента. — Голос Росситера гулко прозвучал в замкнутом пространстве. — На ощупь похоже на топорик.
Он повернулся — лицо его было пепельным — и начал яростно потирать руки.
— Действительно, топорик… Он торчит у нее в затылке. Это Кларисса — жена Туиллса. Лучше подойдите сюда.
Ужасное зрелище напоминало то, что видишь, надевая чужие очки, не имея собственных. Пол словно приподнялся каким-то непостижимым образом, сдвинув все с места. Я слышал слова Росситера, но не мог им поверить. Это было слишком чудовищно. Ноги Росситера захрустели по углю, и несколько кусочков запрыгали по полу. Пламя свечи заколебалось сильнее. Угол стены заплела паутина. Я всматривался в детали, отчаянно пытаясь отогнать страх.
Потом Росситер чиркнул спичкой. После первого шока от увиденного это принесло облегчение…
Кларисса мертва! Это стучало у меня в голове, как шаги судьи в пустом холле. Она лежала ногами к куче угля, все еще одетая в свой черный пеньюар. Ноги в черных шелковых чулках были раскинуты, руки повернуты ладонями вверх; рядом валялась разбитая бутылка. Поток состоял не только из крови, так как в воздухе ощущался тяжелый запах виски. К счастью, длинные волосы скрывали большую часть лица, так как Кларисса лежала, прижавшись щекой к каменному полу. Но кровь продолжала сочиться. Топорик вошел в мозг над правым ухом и застрял там — его вес оттягивал голову вправо, покуда рукоятка не коснулась пола. Хуже всего выглядело бесформенное обмякшее тело — женщина просто осела на пол, как лопнувшая шина, когда топорик проломил череп. Я чувствовал, что мои ботинки промокли в крови и виски, хотя остановился за несколько футов от тела.
Затем я услышал собственный голос — дрожащий и неестественный:
— Она была пьяна и захотела еще виски, поэтому спустилась сюда и…
— Заприте дверь в подвал! — приказал Росситер. — Не позволяйте им входить сюда. Быстро!
Я с трудом поднялся по трем каменным ступенькам, проковылял через подвал и вскарабкался по деревянной лестнице. Кто-то в доме истерически кричал, а в холле слышались шаги. При тусклом газовом свете я увидел, что кто-то бежит ко мне, но не стал ждать. Выдернув ключ, торчащий снаружи двери, я запер ее изнутри и прислонился к стене, чтобы вытереть со лба холодный пот. Потом я поплелся назад. Росситер, все еще с горящей спичкой в руке, стоял на некотором расстоянии от кучи угля — его длинная сгорбленная тень тянулась через пол. Слышалось завывание ветра, а сквозь щели в дверце печи демонически мерцало пламя.
Я заставлял себя не думать о Клариссе — пьяной испуганной женщине, которую я видел в последний раз, сидящей перед газовым камином, а теперь лежащей с проломленным черепом и знающей ответы на все загадки. На раскинутых ногах были видны подвязки, рядом валялась разбитая бутылка виски, а черные волосы спутались под корочкой засыхающей крови. Все произошло слишком внезапно…
Мой взгляд устремился к грязному окну над полками, и спазм снова стиснул грудь.
— Росситер!.. — крикнул я, но крик перешел в хрип.
В окно заглядывало чье-то лицо. Я видел глаза и белый кончик носа, прижатый к стеклу.
— Окно над вами! — снова закричал я.
Он выпрямился и повернулся. Сверху по-прежнему доносились крики. Росситер тупо уставился на окно. Я пробежал мимо него, вскочил на верстак и начал яростно выкручивать шпингалеты. Лицо исчезло. Мне мешали жестяные банки с засохшей краской, стоящие на полках, мои пальцы онемели, поэтому прошло несколько минут, прежде чем окно со скрипом открылось. Я подтянулся на верхнюю полку, сбросив банки, и пролез наружу. Холодный воздух ворвался в подвал. Свеча ярко вспыхнула и погасла.
Оцарапав руки о гравий, я с трудом поднялся на ноги. Небо на западе еще было окрашено в блеклые бело-розовые тона, на его фоне чернели деревья, а впереди я увидел темную фигуру, бегущую к бассейну. Из погреба послышался стук и грохот — Росситер вылез следом за мной.
— Нужно преградить ему путь! — крикнул я через плечо. — Бегите налево, а я — направо.
Порыв ветра заглушил мои слова. Я пробрался сквозь кусты и помчался через лужайку. Человек впереди бежал зигзагами, резко кидаясь из стороны в сторону. Я крикнул, но он не останавливался. Потом я увидел Росситера, обогнавшего меня. Я считался хорошим бегуном, но никогда не видел, чтобы кто-то бегал так быстро, как он. Росситер настиг нашу добычу, и оба скрылись в тени каштанов, но я продолжал слышать топот. Затем раздался крик «Нет!..», его сменил глухой удар, и наступила тишина.
— Я поймал его! — Окликнул Росситер из тени. — Идите сюда.
Спотыкаясь о корни, я раздвинул сухие ветки и едва разглядел фигуру мужчины на земле. Росситер стоял над ним, упершись руками в бока. Мужчина дышал судорожно и неровно. Мы находились неподалеку от железной ограды и шоссе. Мужчина попытался встать, всхлипывая и бормоча. Ему с трудом удалось подняться на одно колено. За решеткой ограды сверкнули фары проезжающего автомобиля. На краткий миг они осветили лицо незнакомца, но времени оказалось достаточно, чтобы я узнал в нем Тома Куэйла.
В том, что это он, не могло быть сомнений, хотя в следующее мгновение лицо вновь оказалось в темноте. Я ошеломленно уставился на него. Том Куэйл, худой и бледный, со смертельным страхом в глазах и разбитой при падении губой…
Я назвал его по имени.
— Кто… кто это? — вскрикнул он. — Боже мой, боже мой!.. — повторял он как заведенный, раскачиваясь взад-вперед. — Я не могу этого вынести!..
В темноте послышался голос Росситера:
— Это парень, который сбежал из дома?
— Да, — ответил я, удивленный странными нотками сдерживаемой ярости в его голосе. — Вставай, Том! Это Джефф Марл! Ты ведь помнишь меня?