Отравленная жизнь
Шрифт:
Вика не вырывалась. Напротив, она вдруг сильно прижалась к нему спиной, извернулась, обняла Дениса за плечи. Издевательски глядя в его испуганные глаза, чеканя слова, она сказала, что Ларису и правда нужно уговорить молчать. И чем быстрее, тем лучше. А теперь ему придется выйти. Она должна причесаться и переодеться. Им нужно выехать через час – уж никак не позже.
Она управилась раньше чем через час. Денис помог ей вынести сумки, уложил их в багажник, усадил Вику на переднее сиденье. Все это время она была спокойна, больше не упоминала о Ларисе.
Только говорила,
– Останови.
– В чем дело? – бросил он. Она оторвала его от неприятных раздумий. Он пытался сообразить, как теперь разговаривать с женой, какими уговорами подействовать. Ей-то хорошо – уедет в свою Германию, а он останется здесь, ему придется отдуваться за двоих.
– Останови!
Он увидел, что ее лицо искажают странные, мелкие гримасы – губы дергаются, щеки трясутся. Он еле успел затормозить и открыть ей дверцу. Вика вылетела на тротуар, беспомощно оглянулась, согнулась над мусорной урной. Денис увидел, что ее выворачивает наизнанку. Он вынул из бардачка пакет и отправился на помощь. Придержал Вику за плечи, пугливо оглядываясь по сторонам, сунул ей в руки пакет, вытер лицо носовым платком и отвел в машину. У него нашлась дежурная бутылка боржоми. Она жадно выпила почти полбутылки и откинулась на спинку сиденья. Женщина тускло смотрела перед собой и тяжело дышала.
– Что с тобой? – участливо спросил Денис. – Отравилась? С желудком проблемы? То-то я заметил, что ты приехала вся желтая…
Она не ответила. Отдышавшись, прикрыла дверцу, зябко запахнула полы длинного пальто. И странным, слабым голосом сказала, что Денису лучше вернуться домой попозже.
– Почему? – удивился он.
То, что она хотела сказать, никак не могло сорваться с ее губ. И наконец какими-то корявыми, нескладными фразами она рассказала, что сделала.
Денис поверил ей. Сразу, с первых же слов, как только она сказала, что желудок у нее здоров, а вот сердце часто сдает, и она всегда возит в сумке сильное лекарство. В малых дозах оно помогает. В больших убивает. Она дала Ларисе большую дозу.
Денис даже переспрашивать не стал. Вику он знал давно и хорошо. Уж эта молчит-молчит, а потом раз – и показывает, на что способна. Двадцать лет назад она сказала ему, что убила Яну. Тогда он, дурак, не поверил. Но вскоре сам убедился. Пришлось вытаскивать труп из колодца, везти его в лес.
А колодец засыпать. Вода наверняка была отравлена трупным ядом, тело пролежало там сутки.
Он вовсе не хотел, чтобы Лариса, попробовав этой воды, заболела. На их семейку ему было наплевать.
Надо было плевать на всех!
Его охватило мертвенное оцепенение. Денис не чувствовал ни рук, ни ног, ни боли, ни горечи. Он только и спросил – может быть, еще не поздно, можно вернуться и спасти Ларису? Вика повернулась к нему. Ее лицо показалось ему уродливым, старым, и он опять поразился тому, как по-разному время отыгрывалось на сестрах. Одной как будто ничего не делалось. Другая старела за двоих.
– Нет, нельзя, –
Потом он специально интересовался у следователя, долго ли мучилась жена. И похолодел, услышав, что своевременная реанимация могла ее спасти. Что дигиталис – все-таки не яд, а лекарство.
Действует он не моментально. Можно было что-то сделать. Была какая-то надежда.
– Я ненавижу тебя, – сказала ему Вика, когда они уже подъезжали к аэропорту. Он едва не бросил руль, не задушил ее, услышав эти слова. И это она ему говорит! Она, завистливая мстительная сука, которая убила его невесту, а потом – жену!
Эта сволочь, которая все время становится ему поперек дороги, не дает жить, не дает дышать, да еще и смотрит своими черными глазами с такой ненавистью, с таким презрением!
– За что же это? – зло спросил он, справившись с нахлынувшими чувствами. – Я-то что тебе сделал?
– Если бы не ты – моя жизнь была бы совсем другой. И я никогда бы не тронула Ларису.
Он потребовал, чтобы она немедленно прекратила эти ханжеские рассуждения! И пусть знает, дрянь, – если она еще раз появится на его пути – он ее сразу отправит на тот свет! Уж как-нибудь отделается от нее! Она еще рассуждает, гадина!
Но оказалось, что отделаться от Вики непросто.
Он донес ее сумки до самого паспортного контроля.
Торопились они не напрасно – регистрация подходила к концу. Вика засуетилась. Послала его за бланком таможенной декларации, стала искать ручку, открыла сумку, порылась, достала билет, нахмурилась…
– В чем дело? – нетерпеливо спросил Денис.
– Посмотри в машине, нет ли там моего паспорта? – Вика подняла на него измученные глаза. – Наверное, я его в машине выронила.
Он побежал, порылся, осмотрел в машине пол, сиденья, багажник. Вернулся ни с чем, паспорта нет.
Она его, случайно, не забыла дома?
Вика хлопала себя по карманам, сквозь зубы ругалась. В конце концов им пришлось выйти из очереди. Она стояла растерянная, злая и умоляла что-нибудь сделать. Ей нужно улететь! Он посмотрел на часы. Сказал, что домой уже не успеет, даже если угонит какой-нибудь самолет. Что она – колоссальная дура. Повернулся и пошел на стоянку. Ему даже в голову не пришло помочь ей нести сумки.
Она плелась за ним, спотыкаясь, сумки били ее по ногам, на узком пальто оторвалась нижняя пуговица, Вика задыхалась.
Проклятая обуза! Вот уже третьи сутки она сидела у него на шее. Он запретил ей появляться у себя дома, она в любой момент могла напороться на Светлану, на следователя, на собственных родителей. Вика была перепугана и слушалась его. Зато звонила бесконечно и каждый раз рыдающим голосом задавала один и тот же вопрос: где же паспорт?
А он откуда знает где?!
Он приехал к ней в шесть часов. Растрепанная, она встретила его в слезах. За эти дни Вика совсем опустилась. Исчезла эта дьявольская решимость, которая его пугала, эта наглость, уверенность в себе.