Отражение

Джиллиан Алекс

Несколько счастливых лет, под забытой заросшей могилой.

– Прости, я так давно не приходила, – в сотый раз повторила Анжелика. Странно, но легче не становилось. И уже не станет. Лика закрыла глаза. Крепко, зажмурила. Закусила губу, почувствовав острую, разрастающуюся боль в груди. Почему? Почему люди могут закрыть свое сердце, похоронить воспоминания и живут дальше? А она не может. Не умеет. Не способна научится. Печаль и одиночество – вот, что она чувствовала постоянно, каждый день. Бесприютная, ненужная никому.

Хотя, если

взвесить все за и против, взглянуть со стороны, то ей ли жаловаться на судьбу. Лика горько улыбнулась. Наверно, многие скажут, что она везучая, кто-то даже позавидует.

Но она сама себе не завидовала. Вся ее жизнь, как предчувствие краха, катастрофы. Ожидание беды. Не отпускает, не уходит. Не рассеивается с рассветом, затаиваясь в темных углах спальни.

Неуловимый зловещий призрак, который стоит за плечами и ждет своего выхода. Чья-то дурная карма тянется за ней, не давая дышать полной грудью.

– Я хочу уйти, – прошептала девушка. Как мантру, она произносила снова и снова, во сне, в минуты наедине с собой, тайной случайной мыслью, прошелестев на задворках сознания: «хочу уйти». Но словно железной цепью все тот же рок, враг, невидимый злодей сковывал все ее робкие попытки.

И эти глаза, с могильной фотографии, с удивительно-красивого лица, нежные, робкие, но такие далекие, потухшие, но прожигающие насквозь. Знающие, но скрывающие, безмолвные, как холодный мрамор. Анжелика с болью и надеждой смотрела на лицо Софии, ожидая знака, подсказки. Чего угодно, но только не мертвенно-неподвижного взгляда.

Где-то высоко над головой закричала птица, вырвав девушку из состояния оцепенения. Она встрепенулась, подняла голову. Солнце почти село. Нужно уходить.

Поправив цветы, бросила прощальный взгляд на могилу, и уныло пошла по тропинке к выходу с кладбища.

Анжелика вышла за ворота, но внезапно остановилась. И снова невероятная сила, потянула ее назад. Плечи свело напряжением, холодная дрожь по позвоночнику. Лика даже заглянула в сумочку. Может, что-то обронила?

Но нет, все имущество на месте. Девушка обернулась, повинуясь настойчивому призыву извне.

Конечно, это был Макс. Только его энергетика действовала на нее, подобно магнитному полю. Он шел с противоположной стороны кладбища. Странно…. Не побывать на могиле матери, но болтаться в округе? Или он навещал кого-то еще?

Какое ей дело?

Заметив ее, Эванс не выпускал уже девушку из зрительного контакта. И выглядел так, словно только что покинул дорогой ресторан. Шикарно, самодовольно, дерзко. Даже кожаные туфли не запылились. Лика замерла, выжидая. Как медленно тянется время. Но его походка уверенная и сильная, неумолимая. Значит, дело в ее мироощущении. Хотела бы она заглянуть в его мысли. Понять, что за испытание заготовил изобретательный мозг Максимилиана. А главное – зачем? Что он получит взамен? И это все, что сейчас занимало Анжелику. В самолете он дал ей понять, что стоит ожидать от него.

И это не укладывалось

в голове девушки. Никогда Макс не проявлял и малейшего интереса к ней, ни намека на сексуальное влечение до злосчастного эпизода в день рождения. И Лика была уверена, что дело не в ее выросшей груди и стройных ногах. Она – не его тип женщины. Что бы ни двигало Максом – это точно не внезапная страсть. Скорее, эгоистичное желание унизить ее или, своего рода, эксперимент, но в чем его смысл – это вопрос. И как далеко он готов пойти. И как много она готова ему позволить?

Он остановился в шаге от Анжелики, не сводя пристального взгляда с ее лица.

– Протяни руки, – произнес он. Девушка вздрогнула, с опаской выполнив просьбу. Но Макс не отшлепал ее по ладошкам за непослушание и побег из гостиницы, а, достав упаковку, антибактериальных салфеток из кармана пиджака, аккуратно стер грязь с ее рук.

– Неряха, – беззлобно сказал Эванс, – пошли, я нанял машину с шофером. Будет нас возить, пока мы в Москве. Тебе нужно было позвонить, и не тащилась бы сюда на маршрутке.

Макс быстро пошел вперед, а Лика, едва поспевая, за ним. Черная блестящая и довольно скромная «Ауди А4» с молоденьким смазливым шофером за рулем ожидала их на опустевшей стоянке возле кладбища. Парень поспешно выскочил из машины, предупредительно открывая дверь перед Анжеликой.

– Это совсем ни к чему, – пробормотала девушка.

– Энжи, это Александр. Я дам тебе его номер. Звони, если тебе понадобиться куда-то ехать, – сухо инструктировал ее Макс, устраиваясь рядом на заднем сидении. А она снова поймала себя на мысли, как сужается пространство, когда он оказывается рядом, да и с ощущением времени возникают неполадки. Замедляется или скачет, как ее пульс.

Эх, что там Мила говорила про гвозди? Ей бы с десяток не помешал именно сейчас.

– Чрезмерная забота, не находишь? – тихо, чтобы не услышал водитель с благородным именем Александр, спросила Лика. Эванс глянул на нее своими синими стекляшками, уголки губ дрогнули в подобии улыбки.

– Снова недовольна? – равнодушие на грани пренебрежения, – Ты ворчишь, я еще больше стараюсь тебя разозлить. Мне нравится, как ты воспринимаешь в штыки то, за что другие женщины готовы сделать для меня пусть не все, но очень многие.

– Я повторюсь, но ты не тех женщин выбираешь, – съязвила Лика.

– Возможно, – легкое пожатие плечами. Она встретила его взгляд, вспыхнула до корней волос. Тяжесть в груди, жар во всем теле. Ничего нового, но по-прежнему пугающе-неожиданно. Все дело в его улыбке, редкой для нее, постоянной – для других, светловолосых и длинноногих. Зачем он улыбается ей так?

– Что происходит, Макс? – тянуть кота за хвост не имело смысла. Пусть при ненужных свидетелях, но она узнает, что ему нужно, – Поездка в Москву, туманные намеки в самолете, один номер, ремонт в моей квартире. Чего ты хочешь? Я имею право знать или ты поставишь меня перед фактом?