Отраженная в тебе
Шрифт:
«Нет… Пожалуйста… Не надо больше! Не надо!»
Дыша, словно пес, Натан раздвинул мне ноги и принялся наугад тыкать торчавшим членом, попадая головкой во внутреннюю сторону бедра. Я отчаянно боролась, легкие мои жгло огнем, но он был так силен. У меня не было сил ни сбросить его, ни вырваться.
«Прекрати! Убирайся! Не трогай меня! Боже мой… не делай этого… не мучай меня!
Ма-ма!»
Рука Натана вдавила мою голову в подушку. Чем отчаяннее я сопротивлялась, тем сильнее он возбуждался. Рыча мне в ухо мерзкие гадости, он нащупал-таки щель между моих ног и с ревом засадил туда. Я оцепенела, зажатая в тиски ужасающей боли.
«Да… — хрипел он, — снова в тебе… маленькая сучка… вот тебе…»
Меня сотрясали рыдания, я задыхалась, грудь горела, перед глазами плясали цветные пятна. Из последних сил я продолжила борьбу за воздух… Хоть глоток воздуха…
— Ева! Проснись!
Приказ прозвучал так резко и внезапно, что я открыла глаза и тут же, повинуясь инстинкту, вырвалась из державших меня за плечи рук, замолотила ногами, сбрасывая опутывавшую их простыню, и скатилась с кровати.
Основательно стукнувшись о пол, я наконец проснулась по-настоящему, и из моего горла вырвался жуткий стон боли и ужаса.
— Господи, Ева, что за чертовщина? Так и покалечиться недолго.
Натужно хватая ртом воздух, я на четвереньках потащилась к ванной.
Гидеон подхватил меня на руки и прижал к груди.
— Ева!
— Тошнит, — выдохнула я, прикрыв рот рукой, в то время как в животе моем все бурлило и клокотало.
— Понял! — мрачно отозвался он и быстро отнес меня в туалет, откинул крышку унитаза и опустился на колени рядом со мной, придерживая волосы, чтобы они, пока меня рвало, не падали на лицо. Другая его, теплая на ощупь ладонь поглаживала меня по спине.
— Тсс… ангел, — повторял он снова и снова. — Все в порядке. Ты в безопасности.
Когда мой желудок опустел, я спустила воду и уронила потное лицо на руку, пытаясь сосредоточиться хоть на чем-то, кроме остатков моего сна.
— Детка.
Повернув голову, я увидела Кэри, стоявшего на пороге ванной с хмурым, озабоченным выражением на симпатичном лице. Он был полностью одет — свободного покроя джинсы и рубашка поло. Гидеон, оказывается, тоже был одет. Костюм он снял, когда мы приехали ко мне домой, но тогда надел спортивные штаны, а сейчас был в джинсах и черной футболке. Сбитая с толку их видом, я взглянула на часы: слегка перевалило за полночь.
— Ребята, вы куда собрались?
— Я, например, только что пришел, — ответил Кэри. — И налетел на Кросса, который тоже поднимался сюда.
Я, как и мой сосед, с недоумением уставилась на Гидеона.
— Ты что, выходил?
Гидеон помог мне подняться на ноги.
— Я ведь говорил тебе, что должен еще кое-что сделать.
«Это посреди ночи?»
— И что это за дела такие?
— Неважно.
Я высвободилась и подошла к раковине, чтобы почистить зубы. Опять чертов секрет. Сколько их у него?
Кэри встал рядом со мной, и наши взгляды встретились, отраженные в зеркале над умывальником.
— У тебя уже давно не было кошмаров.
Глядя в его обеспокоенные зеленые глаза, я позволила ему увидеть, насколько я вымотана.
Он положил руку мне на плечо и сжал его в знак поддержки.
— Ничего, в выходные придем в себя. Перезарядка — это то, что нужно нам обоим. Надеюсь, сегодня с тобой все будет в порядке?
— Я о ней позабочусь, — подал голос Гидеон, сидевший на краю ванны.
— Но это не значит, что меня тут нет, — поцеловав меня в висок, сказал Кэри. — Если понадоблюсь, только крикни.
Взгляд, который Кэри бросил на меня, выходя, был красноречив: то, что Гидеон оставался ночевать здесь, спокойствия ему не внушало. Честно говоря, у меня и самой имелись некоторые опасения. Я считала, что моя осведомленность насчет возможных срывов, случавшихся во сне с Гидеоном, могла сыграть свою роль, усугубив мое и без того неустойчивое эмоциональное состояние. Как сказал не так давно Кэри, мужчина, которого я любила, представлял собой тикающую бомбу с часовым механизмом. И с этой бомбой я делила постель.
Ополоснув рот и вернув зубную щетку на место, я заявила:
— Мне нужно под душ.
Перед тем как лечь спать, я уже мылась, но сейчас снова чувствовала себя грязной. Кожа моя покрылась липким потом, а стоило закрыть глаза, как начинало казаться, будто в нос мне бьет запах Натана.
Гидеон пустил воду и принялся раздеваться, чем немало меня порадовал, поскольку вид его великолепного тела мигом заставил забыть обо всем прочем, включая изводившие меня страхи. Он был строен, худощав, но крепок, с рельефной стальной мускулатурой.
Сбросив одежду прямо на пол, я со стоном встала под горячие струи. Он забрался в душевую следом за мной, убрал в сторону мои волосы и поцеловал в плечо.
— Ну как ты?
— Лучше.
«Потому что ты здесь».
Он обнял меня за талию и судорожно выдохнул:
— Я… Господи, Ева, что тебе снилось? Натан?
Я сделала глубокий вдох и спросила:
— Быть может, в один прекрасный день мы поговорим о наших снах, а?
Он резко вобрал в себя воздух, кончики его пальцев поглаживали мое бедро.
— Вот, значит, как?
— Да, — пробормотала я. — Значит, вот так.
Некоторое время мы стояли молча, окутанные паром и тайнами, физически близкие, но удаленные друг от друга эмоционально. Потребность разрыдаться была непреодолимой, и я не собиралась этому противиться. Куда лучше было выпустить накопившееся напряжение. Казалось, стоило мне разрыдаться — и вместе со слезами из меня стали бы вытекать тревоги прошедшего дня.
— Ангел… — Гидеон прижался к моей спине, еще крепче обнял меня, даря умиротворяющее ощущение полной защищенности. — Не плачь… Господи, мне этого не выдержать. Ты только скажи, что тебе нужно, ангел. Скажи, что я могу для тебя сделать.