Отречение
Шрифт:
Дэнил забрался в свою каморку в отсеке вспомогательных мастерских, достал телескоп собственного изготовления и, дымя сигарами, ушел в себя, разглядывая взлохмаченные туманности, колючие точки далеких звезд, крохотные сгустки далеких галактик и все остальное. Ничто не могло ему помешать.
Джейн, после того, как помогла Руне убрать после обеда, опять забралась в Елиссейские сады, по которым за все время пребывания на Саморе соскучилась.
Капитан думал...
Первым на связь с Джейн вышел заспанный Робин:
– Джейн, я ужинать не буду, в обед объелся.
– У тебя голос, словно ты не в обед объелся, а уже после него чего-то напился.
– Нет, я только что проснулся. Привет.
Минут через пять портативный приемник заговорил голосом Дэнила:
– Джейн, девочка, ты на меня не серчай, но я что-то не хочу ужинать, на меня не готовь.
– Хорошо, но, может, хотя бы кофе?
– Нет, спасибо, не хочу.
– Как знаете.
Джон не заставил себя долго ждать:
– Джейн, моя хорошая, я что-то совершенно не хочу есть, ты уж меня прости, но я лучше приду к тебе сразу после ужина, хорошо?
– После радиосвязи с тобой остался только один капитан, которому мне предстоит готовить ужин. Может, и он не захочет, как ты думаешь?
– Хм, ну, если ты ему предложишь не ужинать, то он, как человек порядочный, наверняка откажется.
– Нет, я попробую намекнуть на данное обстоятельство.
– А сама-то ты хочешь есть, а то, чтобы тебе составить компанию, я могу поужинать с тобой? При мысли, что мы будем ужинать вместе, у меня разгорается жуткий аппетит.
– В том-то и дело, что я тоже не хочу ужинать. Как только я освобожусь, я тебе дам знать.
Сделав секундную паузу, Джейн нажала кнопку вызова капитана:
– Капитан, что Вам приготовить на ужин?
– Тоже, что и остальным.
– Но остальные отказались.
– Я присоединяюсь к ним.
– Вас поняла, сегодня ужин отменяется.
Джейн, услышав это, задумалась. Ей было как-то неудобно вызывать Джона. В голове крутились мысли о женской чести, независимости. Но в душе какой-то непонятный, чуть-чуть добрый, чуть-чуть злой волшебник звал куда-то, светя ярким огоньком крохотной свечи, ласково улыбаясь и дуя в лицо дурманящей теплотой. Он звал туда, где неизведанные места, нетронутые родники хрустальной воды и парные облака во власти холодно-мятных небес. У Джейн было такое чувство, что оттуда обратной дороги нет. И потому ей хотелось остаться здесь, хотя здесь скучно, но привычно. Эта борьба длилась неизвестно сколько бы, но ее думы прервал сам Джон:
– Джейн, я уже сделал все проверки, капитан собирается ужинать?
– Нет, он тоже отказался.
– Ага. Значит, ты свободна? Я сейчас докладываю капитану и могу к тебе приплыть, если ты не возражаешь.
– Плыви...
Капитан думал...
В это время голубое облако сконденсировалось на стеблях лиан, потом свернулось в клубок и стремительно метнулось в угол и, словно хрустальная ваза, рассыпавшись на мелкие кусочки, растеклось по полу, став опять невидимым. Концентрация энергии уменьшилась, достигнув своего результата...
Рабочий день подходил к концу.
Стукнув в овальный люк каюты, Джон осторожно заплыл в аппартаменты Джейн. Она сидела на стуле, облачившись в костюм из ферромагнитной ткани. Джона
улыбкой, казалось, изнутри сияла волшебным светом. Она походила на сказочную добрую фею. При этом виде Джону стало грустно, на его лице появилось выражение жалкой тоски. Он олицетворял собой безысходную непричастность к вере во что-то лучшее.
– Джон, что случилось?
– спросила Джейн, недоуменно глядя на него.
– Нет, ничего, Джейн. Не пугайся, - медленно сказал Джон, усиленно растирая виски и напряженно о чем-то думая, - понимаешь, я сейчас просто подумал, даже не знаю, как сказать... Я приплыл к тебе, и когда увидел тебя такую, то ты мне показалась какой-то недосягаемой, нетенной, точнее, некосмической... Понимаешь? Мне почему-то захотелось стать твоим слугой, а ведь где начинается рабство, там кончается любовь, и вообще, где кончается любовь, там начинается что-то непонятное, даже нечеловеческое: или унижение, или гордость, или подлость, или скупость. Видимо, я напрочь отвык видеть тебя неповседневной, или не знаю...
Он медленно вращался посреди каюты, схватившись руками за голову и говоря так, словно при каждом слове его пронзала дикая нечеловеческая боль. Джейн какое-то мгновение сидела в смутном оцепенении. Ее рука медленно и робко сползла с коленей, покатилась вниз, отстегнула магнитные присоски, и в следующий миг стремительно, словно стрела, Джейн метнулась в центр каюты, к Джону, обволокла его тело, оплела, запуталась в нем, связавшись космическим узлом.
Капитан думал... Взвешивал... Сопоставлял... Думал... Решал... Решался... Боялся пропустить...
Уже давно спал Робин. Ворочаясь и изредка почесываясь в постели, которая стала почему-то неуютной и холодной, засыпал Дэнил. Голубое облако, словно текучая лужа, просочилось через шахту на нижние этажи и незаметно залилось в каюту к капитану, испарившись там и став невидимым...
– Джон, если капитан спросит твое мнение насчет побега, что ты ему ответишь?
– Отвечу, что мое мнение совпадает с твоим, милая.
– А если серьезно?
– Я и так серьезно.
– Ну а если бы меня не было?
– Трудно сказать.
Джон на мгновение замолчал, а потом начал рассуждать вслух:
– Это очень трудный вопрос. Я капитану сейчас не завидую. Ему труднее всех. Попробуем вычислить ответ логически...
– Опять без логики ни на шаг?
– прервала его Джейн.
– Куда без нее, родимой? Только она позволяет наиболее точнее и детальнее рассмотреть любой вопрос, только дураки и самодуры ей не пользуются, а все остальные, кто больше, кто меньше, используют логику, сами себе не давая отчет в этом. Итак, вопрос первый: что будет с нами, если мы полетим на Тенлю? Ответ: все зависит от того, знают или нет о том, что мы имели контакт с людьми полковника Брауна. Но независимо от этого, нас будут долго таскать по допросам, беседам, и так далее. Будут сверять показания всех, выяснять неточности и выискивать мелочи, за которые еще раз можно прицепиться. А !....