Отрешенные люди
Шрифт:
– Ладно, пей, не стесняйся, - благодушно хмыкнул Кураев, разглядывая гостя и находя его манеры и простодушие довольно симпатичными.
– Вот только не знаю, к кому мне обратиться за ссудой и разрешением, признался Иван, - не подскажете, случаем?
– Делами по открытию горных разработок ведает Берг-коллегия, да будет тебе известно. Через нее же, если сочтут нужным открытие рудника, можно попросить и ссуду. Но, боюсь, на то у тебя не один год ожидания уйдет. Уж поверь мне, знаю, как оно делается нынче.
– И ускорить никак нельзя?
– почти жалобно спросил Зубарев.
– Ускорить всегда можно, да только деньги немалые нужны, а у тебя их, судя по всему, не особо и много. Так говорю?
– Именно так. Мало денег, - потупя глаза, отозвался Иван.
– Откудова им, деньгам, взяться-то? Батюшка у меня помер...
– неожиданно закончил он.
– Прими мое соболезнование, - кашлянул Кураев, - значит, теперь хозяином единоличным стал?
– Стать-то стал, да после отца долгов много оказалось, пришлось срочно из Тобольска уехать. Летом на Урале руду искал, а потом вот в столицу подался. Обратно в Тобольск не вернусь, пока не разбогатею.
– Только так, и не иначе?
– усмехнулся Гаврила Андреевич, - нет, Иван, ты положительно начинаешь мне нравиться. Редкий ты человек! Пока не разбогатеешь, говоришь, домой не вернешься. Я думал, теперь таких людей и вовсе нет, ан нет, ошибся, встречаются еще.
– Опять вы смеетесь надо мной, - обиделся Зубарев, - я к вам со всей душой и сердцем, а вы ха-ха, и только.
– Извини, друг, но без смеха слушать подобные речи ни один нормальный человек не сможет. Уж не обижайся на меня. Но вот так приехать в столицу, без денег...
– поручик развел широко руками, выражая крайнюю степень своего удивления.
– У меня как-то и в голове не укладывается.
– Очутились бы на моем месте, глядишь, уложилось бы, - сердито огрызнулся Зубарев, - если я вам в тягость буду, то только скажите, пойду на постоялый двор, - ставя на стол пустую кофейную чашечку, заявил он.
– Не надо обижаться, когда тебе правду в глаза говорят, - ответил резко Кураев.
– Чего тебе на постоялом дворе делать? Хочешь ограбленным до нитки быть или стать похожим на этого, как его...
– попробовал вспомнить он.
– Ванька Каин, - услужливо подсказал Зубарев, догадавшись, о ком хочет сказать ему поручик.
– Вот именно, Ванька Каин. Кстати, схвачен он, в застенке сидит.
– Так ему и надо, - согласно поддакнул Зубарев.
– Так что, думаю за лучшее будет пожить тебе у меня пока, а я тем временем подумаю, как помочь, - задумчиво проговорил Кураев, теребя тонкими пальцами кисть пояса, которым был затянут его халат.
– Премного благодарен, - обрадовался Иван, - за стол я готов платить вам, сколько скажете. Кой-какие деньги у меня имеются.
– Поглядим, - Кураев вновь позвонил в колокольчик и велел слуге, бесшумно появившемуся перед ним, - проводи нашего гостя в комнату наверху.
Через час Гаврила Андреевич подъезжал к дому графа Бестужева-Рюмина, плохо представляя, о чем он станет докладывать канцлеру, но твердо уверенный в том, что ему надобно сообщить о появлении в столице купеческого сына из Тобольска, поскольку граф в свое время проявил интерес к личности того.
Алексей Петрович принял его не сразу, пришлось ждать в приемной, где поручик расхаживал вдоль стен, увешенных картинами с сюжетами из древней истории, время от времени рассеянно поглядывая на них. За дверью слышались негромкие голоса, и он догадался, что приехал не ко времени, поскольку граф не любил, когда посетители встречались у него в приемной. Через какое-то время дверь открылась, и мимо Кураева быстро прошли два человека, одетые в штатское, держа в руках плотные листы бумаги. Он догадался, что это не иначе, как секретари, служащие у канцлера, через руки которых проходили все донесения зарубежных агентов и дипломатов.
Граф вскоре сам выглянул в приемную, сухо кивнул поручику и пригласил войти.
– Извините, что не доложил о своем визите заранее, ваше сиятельство, наклонил голову и щелкнул каблуками Кураев.
– Хорошо, что сам о том понимаешь, - ответил граф,- срочное что-то у тебя, коль явился без предупреждения?
– Именно, ваша светлость, - сообщил Кураев, оставаясь стоять возле двери, поскольку ему не было предложено садиться; он понимал, граф желает побыстрее закончить с ним, - явился ко мне тот купеческий сын, о котором я вам как-то докладывал.
– Что за купеческий сын? Откуда?
– удивленно вскинул брови канцлер. Не помню о таком.
– Из Тобольска он. Руды на Урале ищет. Год назад имел честь доложить о нем, и вы изволили заметить, чтоб не упускал его из вида, мол, может понадобиться для приватных дел.
Канцлер явно не был готов к разговору и долго морщил лоб, пытаясь припомнить, в связи с чем он приказал поручику держать того купеческого сына в поле зрения. Но так и не вспомнив, уклончиво ответил:
– Пусть будет так. Коль приказывал, то правильно сделал, что сообщил. Все на этом? А то мне во дворец поспешить надо.
– Были мы несколько дней назад с графом Чернышевым при малом дворе, имели честь беседовать с наследником престола.
– Вот как?
– воззрился на него Бестужев.
– И как он, наследник, поживает?
– Слава Богу, ваше сиятельство, но только люди вокруг него непотребные собраны, дерзят, оскорбляют.
– То не ко мне, то к матушке государыне обращайся, она к нему людей тех по собственному разумению приставляет. Моей вины в том нет, - желчно хихикнул канцлер.
– Граф Чернышев говорил, что вашей светлости есть резон подружиться с наследником, - выпалил Гаврила Андреевич, и даже глаза зажмурил, хорошо понимая, какую дерзость сморозил сейчас.
– Надо же!
– хохотнул Бестужев.
– Твой Чернышев еще и советы бесплатно дает. Спасибо ему за это от меня передай.
– То не только его совет, но и людей, которые входят в тайное общество, где мне выпало быть по поручению вашей светлости.
– Даже так?
– канцлер с интересом принялся разглядывать его.
– Ну, спасибо им на добром слове передай при случае. Рад, что помнят обо мне. Не премину воспользоваться советом.
– Могу быть свободным?
– спросил поручик, поняв, что разговора не получилось.