Отрешенные люди
Шрифт:
– Идти мне надо, недосуг с вами сидеть, - Иван, несмотря на угрозы, попытался снова встать, но Кувай выхватил короткий нож из-за пояса и воткнул его в полу зубаревского кафтана, пригвоздив ее к лавке.
– Не понял, что ль?
– прогнусавил он со злостью.
– Атаман не велит. Сиди смирно и жди, когда отпустят.
– А за тобой еще и должок, - почесал за ухом Каин, - никак забыл? Когда платить станешь?
– Я тебе сказал: как бумагу дадут из Сената, то и с тобой разочтусь, а по-пустому деньгами сорить не желаю.
– Ты погляди на него, - вновь закривлялся всем телом
– Успеется еще, - отвечал Каин, снова наливая всем вина, - вот как выпьем по доброй чарке каждый, то и поглядим, что с ним, голубем, делать, куды девать: то ли в Москву-реку спустить раков ловить, то ли под караул наладить да ждать, когда пощады запросит.
– С чего это я у вас пощады просить стану?
– не думал сдаваться Зубарев.
– Воры вы, и весь мой сказ...
– Не скажи, не скажи, - нехорошо улыбнулся Ванька Каин, - мы у тебя пока ничего не покрали, а лишь добром просим уважить нас, выпить чарку за дружбу и любовь.
– Не стану, - сбросил свою чарку на пол Иван.
– Ах, ты так?
– вскочил на ноги Каин и с размаху ударил Зубарева в висок. Тот, опрокинув лавку, повалился, чем вызвал всеобщий смех посетителей кабака, что с интересом давно уже прислушивались к происходящему за их столом.
Иван быстро вскочил на ноги, оглядел всех, встретился глазами с хохочущим Ванькой Каином и, неожиданно наклонившись, схватился за край скамьи, на которой сидел Кувай, резко дернул ее, перевернул того и, легко подняв скамью над головой, кинул ее в середину стола. Зазвенела разбитая посуда, опрокинулся стол, увлекая за собой Каина и Легата, а Зубарев подхватил тем временем тяжелый табурет и опустил его на голову ближнего к нему Кувая, который хрюкнул и без чувств рухнул навзничь.
– Да я тебя сейчас...
– рассвирепел Каин, вскакивая с пола, и начал вытаскивать из-за пояса шпагу, но замешкался, и Зубарев с табуреткой в руках, прикрываясь ей как щитом, успел отскочить к входной двери.
– Получай, - весьма неумело сделал выпад Каин, и острие шпаги легко вошло в днище табурета, который Зубарев дернул на себя, и вырвал шпагу из рук противника, схватился за рукоять, освободил и теперь стоял перед нападающими, держа в одной руке тяжелый табурет, а в другой - шпагу.
К нему подступал, размахивая клинком, Легат, а Каин кинулся к лежащему без движения Куваю и вынул из ножен его шпагу, и начал угрожающе обходить Зубарева слева, тогда как Легат теснил его к двери.
– Брось шпагу - отпустим, - предложил Каин.
– Знаю я ваше "отпустим", - отвечал Зубарев, пятясь к двери и направляя острие то на одного, то на другого.
– На!
– попробовал сделать выпад Каин, но поскользнулся на разлитом вине и растянулся на деревянном полу под дружный смех столпившихся вокруг них посетителей.
– Давай, парень, - послышались крики, - покажи полицаям! Дай им!
Легат бестолково размахивал шпагой, и было видно, что дубиной или кистенем он наверняка владеет лучше. Зубарев без труда отбивал его удары и, сделав ответный укол, даже ранил его в плечо. Каин, скрежеща от злости зубами, поднялся с пола и вновь схватил шпагу, взявши ее двумя руками, словно топор или алебарду, принялся, что есть сил размахивать ей над головой. Но Иван Зубарев умело прикрывался табуретом и шаг за шагом поднимался по ступеням, ведущим из кабака на улицу. Наконец он открыл ногой дверь и выскочил наружу, куда кинулись за ним сыплющий проклятьями и всяческими карами на его голову Ванька Каин и постанывающий от боли Легат. Зашевелился на полу и Кувай, приходя в себя.
Зубарев понимал, что с двумя ему не справиться, и прикидывал, как бы без особых осложнений сбежать от своих преследователей. Догадались о его намерениях и Каин с Легатом, а потому старались подступить к нему ближе, пытаясь взять его в клещи с двух сторон. Но Иван кидался то на одного, то на другого и теснил их, не давая подойти ближе. По улице проехало несколько экипажей, но никто даже не остановился, не замедлил хода, настолько для москвичей были привычны уличные драки. Зубарев стал уже думать: не вскочить ли ему на запятки одного из экипажей, да и скрыться с поля боя, как вдруг очередная карета остановилась невдалеке от него, приоткрылась дверца, и чей-то знакомый голос крикнул:
– Эй, тоболяк, помощь не нужна?
Зубарев с удивлением обернулся, еще не разобрав, кому принадлежал голос, и в этом момент Каин, воспользовавшись его оплошностью, сделал выпад и угодил острием шпаги ему в бедро. Иван ойкнул, выронил табурет и сделал несколько шагов назад, отбивая удары рассвирепевшего Каина и волоча за собой раненую ногу. Но тут рядом с ним возник офицер в кожаной треуголке на голове, со шпагой в руке и, умело фехтуя, принял на себя беспорядочные удары его противников, а затем ловко выбил шпагу из рук Каина, после чего тот кинулся наутек и, чуть отбежав назад, погрозил в их сторону кулаком, прокричал:
– Мы с тобой еще встретимся! Там поглядим, кто кого...
– и поспешил скрыться в ближайшем переулке вместе с присоединившимся к нему Легатом.
– - Не узнал?
– спросил Ивана неожиданный спаситель.
Он пригляделся внимательнее и был весьма удивлен, узнав в сгущающихся сумерках Андрея Кураева.
– Вы?
– удивленно спросил он и заскрипел зубами, зажимая ладонью кровоточащую рану.
– Кому же еще быть, как не мне, - со смехом ответил тот, - стало уже добрым правилом с моей стороны выручать вас из всяких заварушек. Что за люди напали на вас? По обличью так самые настоящие воры с большой дороги, а на груди полицейские бляхи, и со шпагами. Таких мне раньше встречать не приходилось.
– Сам не знаю, кто они, - сквозь зубы, морщась, ответил Иван. Познакомился возле Сената с одним из них. Ванькой Каином его зовут.
– Вы, значит, уже и в Сенат приема ожидаете? Лихо. Но чего-то подобного я и ожидал. Признаться, часто вспоминаю наши встречи в Сибири. Мой вам совет: не связывайтесь со всякими проходимцами, а то, не ровен час...
– Вон, еще один, - указал Иван на выбравшегося на улицу Кувая, который держался двумя руками за голову и бессмысленно озирался по сторонам.