Отрешенные люди

Софронов Вячеслав

– Подсобил бы тогда, - не раздумывая, предложил Иван Зубарев.

– За бесплатно у нас на Москве ничего не делается, - глубокомысленно пояснил Каин.

– А сам ты здесь по какому делу?
– поинтересовался у него Зубарев. Ты, как я погляжу, про всех все знаешь, чего же ходишь тут который день. Я тебя еще давеча заприметил.

– Мое дело особое, и каждому про него знать не положено, - жестко ответил Каин и самодовольно поднял подбородок вверх.

– Не хошь говорить, и не надо, - Зубарев и не думал обижаться. Только, коль всерьез говоришь, что поможешь мне бумагу нужную получить,

то отблагодарю, в долгу не останусь.

– А сколь дашь?
– заинтересованно спросил Каин.

– Сколь, сколь...
– задумался Зубарев, - ну, пяти рублей хватит?

– Пять целковых?
– чуть не захлебнулся от возмущения Каин.
– Да за такую цену я тебя сам к себе в денщики найму на полный месяц, сапоги чистить заставлю. Коль сто рублей пообещаешь, то соглашусь.

Теперь уже пришла очередь возмутиться Зубареву. Он выпучил от удивления глаза и даже рот раскрыл, не понимая, шутят ли с ним или правду говорят.

– Сто рублей? За бумагу?
– изумленно повторил он.
– Шиш тебе с маслом, а не сто рублей. Да у меня всего-то...
– начал было он, но спохватился вовремя и замолчал.

– Тогда пятьдесят, - сбавил цену наполовину Каин.
– Пойдет?

– Нет, - покрутил головой Зубарев.
– Не моя цена.

– Двадцать пять?

– Нет, - Зубарев ненадолго задумался и предложил: "Даю десять и ни на копейку больше."

– По рукам, - тут же согласился Каин.
– И половину вперед.

– Хватит с тебя и целкового, а то смоешься, и ищи-свищи тебя потом, полез за пазуху Зубарев. Каин поморщился, но принял протянутый целковый, небрежно сунул его в карман.

– Пошли, что ли, в кабак, обмоем сговор?
– предложил он.
– Ты где остановился?

– На Пресне, - ответил Зубарев и тут же пожалел о сказанном, опасаясь, что новый Каин увяжется за ним.

– Ой, далече. Ну, идешь в кабак?

– Нет, - отказался Зубарев, - мне еще в одно место наведаться надобно. Завтра тут и увидимся. Не обманешь?

– Да чтоб мне на том свете в аду гореть, - побожился Каин и для верности укусил ноготь большого пальца.

– Смотри, а то...
– не договорил Зубарев, что будет, если Каин обманет его, и неторопливо пошел в сторону Китай-города.

Дома Ванька Каин рассказал о встрече с сибиряком Аксинье. Та выслушала его и неопределенно обронила:

– Много дураков по Москве шляется.

– Он, вроде как, на дурака не больно похож, - заступился Каин.

– А мне до него какое дело? Ты взялся помогать ему, вот сам и разбирайся.
– Аксинья была явно не в духе, ждала возвращения мужа и время от времени выглядывала в окно, прислушивалась к шагам на лестнице.

Иван не стал спорить с ней и завалился спать. На другой день он отправился на площадь к Сенату пораньше - с твердым намерением перехватить у входа в присутствие князя Кропоткина и вручить ему свое прошение. На площади еще не было обычных просителей, и лишь тощая фигура одного из сенатских служителей двигалась по направлению к небольшой двери черного хода в здание. Иван решил попытать счастья и окликнул его, и тут же протянул приготовленный заранее серебряный полтинник.

– Скажи, мил человек, а если разрешение на разработку золотых приисков подать надо, то куда обращаться.

– Ты, что ль, собрался золото искать?
– спросил его служитель, пряча деньги в широкий карман кафтана и чуть приостановившись.

– Да нет, человек один узнать хотел.

– Пущай Петра Воробьева спросит, меня то есть, все ему и объясню, ответил тот и быстро зашагал дальше.

Вскоре небольшая площадь стала наполняться народом, и Каин заволновался, как бы ему не пропустить приезд кареты князя, выскочил на проезжую часть и весьма вовремя, поскольку из-за угла показалась запряженная шестериком знакомая карета и вскоре въехала на площадь, оба лакея соскочили на землю, откинули подножку и склонились в поклоне, торжественно открыв дверцу. Яков Иванович Кропоткин ловко выбрался из кареты, опираясь на толстую резную трость, и чуть не наткнулся на Ваньку Каина, что подскочил к нему.

– Чего надобно?
– неприязненно спросил он.- Пошел прочь!
– Лакеи кинулись было оттаскивать Ивана в сторону, но он увернулся от них и, припав на одно колено, подал князю свое прошение.

– Не откажите прочесть, ваша светлость, - лишь и успел он произнести, как лакеи схватили его под руки и оттащили прочь. Но князь таки принял его грамоту и засунул ее за обшлаг кафтана, важной поступью направился в Сенат.

– Смотри, боле не попадайся, а то поколотим, - лакеи отпустили Каина, но он лишь рассмеялся им в лицо и пошел с площади.

– Эй, ты куда?!
– услышал он сзади знакомый голос. Обернулся и увидел пробирающегося сквозь толпу собравшихся к этому часу просителей Ивана Зубарева.
– Сбежать решил? А дело мое как?
– схватил он Каина.

– Дело сделано, - ответил он, чуть отстранясь и освобождая руку. Плати остальную деньгу, и мигом сведу тебя с кем надо.

– Нет, ты сначала сведи, а уж расчет потом, - не соглашался тот.

– - С тобой спорить - себе дороже выйдет, - пробурчал Каин, - пошли.

Он повел его к черному ходу здания Сената и попросил одного из служителей вызвать из присутствия Петра Воробьева. Тот вскоре вышел, высоко задрав начинающую лысеть голову, и надменно осведомился:

– Слушаю вас, судари.

– Прошение с собой?
– спросил Каин у Ивана Зубарева.

– Ага, - кивнул тот, - где ж ему еще быть, со мной.

– Подавай этому господину.

Иван вытащил свое прошение и робко протянул Воробьеву, раздумывая, нужно ли кланяться ему или так сойдет.

– Почему обычным порядком не подал?
– сурово спросил тот.

– Ждать мне некогда, - развел руками Зубарев.

– Придется дать на расходы, чтоб дело твое ускорить.

– А сколько?
– растерянно спросил Иван.

– Зависит от того, как скоро хочешь ответ получить, - снисходительно пояснил Воробьев, развернув прошение и быстро пробежав глазами написанное. Тут дело серьезное, золотые прииски... Больших денег стоит.

– Десяти рублев хватит?
– наморщил лоб Зубарев.

– Возьми обратно свою бумагу, - скривился Воробьев.

– Двадцать?
– Воробьев продолжал морщиться.
– Тридцать?
– тот же результат. Наконец, когда Иван добрался до пятидесяти, тот вздохнул и, едва разжав губы, произнес: