Отродье ночи (Шорохи)
Шрифт:
Когда Тони привез ее домой и зашел на чашку кофе, Хилари была уверена, что в эту ночь он не уйдет. Она хотела Тони. При мысли об этом становилось тепло и покалывало под кожей. Хилари чувствовала, что Тони хочет ее. Она видела желание в его глазах. Следовало отдохнуть после плотного обеда, и Хилари приготовила кофе. Едва они сели в кресла, как зазвонил телефон.
— О, нет! — воскликнула Хилари.
— Он беспокоил тебя вчера, после моего ухода?
— Нет.
— А сегодня утром?
— Нет.
— Может быть, это не он?
Вдвоем они подошли к телефону. Хилари, помедлив, сняла трубку.
— Алло!
Молчание.
— Черт тебя побери! — вскричала Хилари и с такой силой швырнула трубку на рычаг, что удивительно, как она не разбилась.
— Не горячись.
— Я не могу уже сдерживать себя.
— Это просто гнусный подонок, который не знает, как подобраться к женщине. Я знал таких. Если ему выпадет случай остаться наедине с женщиной или сама женщина предложит себя ему, он в страхе убежит от нее.
— Он продолжает запугивать меня.
— Он не опасен. Сядь в кресло. Успокойся. Постарайся забыть.
Тони и Хилари опустились в кресла и взяли недопитый кофе. Минуты две они молчали. Наконец, Хилари тихо сказала:
— Черт!
— Завтра тебе сменят номер телефона. Он больше не сможет беспокоить тебя.
— Он испортил сегодняшний вечер. Мне так было хорошо.
— А мне и сейчас хорошо.
— Я думала о большем... чем простое сидение перед камином.
Тони удивленно посмотрел на нее.
— Правда?
— А ты разве нет?
Лицо Тони просияло: улыбались не только губы, но и глаза Тони. «Ни у кого нет такой привлекательной улыбки», — подумала Хилари.
— Должен признаться, что мечтал попробовать не только кофе.
— К черту телефон.
Тони поцеловал ее. Она приоткрыла рот, и на короткий сладостный миг их языки сомкнулись. Тони отстранился и любовно посмотрел на Хилари, потом нежно коснулся ладонью ее щеки.
— Но если зазвонит телефон?
— Нет.
Он поцеловал ее в глаза, потом в губы, положил руку на грудь. Покрыв поцелуями лицо, Тони нежно провел рукой по щеке и начал расстегивать кофточку.
Хилари коснулась его бедра и ощутила дрожь упругого тела. Такой стройный сильный мужчина. Ее рука скользнула на пах, и Хилари почувствовала твердый горячий член. Она представила, как Тони войдет в нее и будет жарко двигаться, и вздрогнула в предвкушении этого.
Тони почувствовал ее возбуждение, расстегнул пуговицу и кончиками пальцев провел между смуглых чашей ее груди. Пальцы оставили холодный след на теплой коже, она чувствовала его и когда Тони убрал руку.
Вдруг зазвонил телефон.
— Не обращай внимание, — шепнул Тони.
Хилари послушно обняла его и увлекла за собой на кушетку. Она целовала Тони, прижималась к нему все сильнее и сильнее.
Телефон не умолкал.
— Черт!
Они сели. Звонки, звонки, звонки. Хилари поднялась.
— Нет, — сказал Тони. — Дай-ка я попробую сам.
Он встал с тахты и подошел к столу. Тони снял трубку и замер, ничего не говоря. По выражению его лица было ясно, что и на другом конце молчат. Тони хотел перемолчать его.
Прошла минута. Две. Битва нервов между двумя взрослыми людьми странным образом напоминала детскую игру «слепой ковбой», хоть ничего детского здесь не было. Страшно. Руки Хилари покрылись пупырышками.
Три минуты. Они показались часом. Наконец Тони повесил трубку.
— Он повесил первый.
— Ничего не сказал?
— Ни слова. Но мне удалось его перемолчать. Он надеялся запугать тебя, но ты спокойно отнеслась к его угрозам. Сначала он, возможно, подумал, что ты собираешься с мыслями и сейчас что-то скажешь, но потом, когда прошла минута, потом вторая, он сам заподозрил неладное. Не тянешь ли ты время, чтобы полиция могла установить номер, откуда звонят. Не выдержал, испугался и бросил трубку.
— Испугался? Хорошая мысль, — сказала Хилари.
— Сомневаюсь, чтобы он собрался с духом и еще когда-нибудь позвонил. Во всяком случае, до завтра, пока тебе не изменят номер, он не объявится. А потом будет поздно.
— Все-таки я не успокоюсь до тех пор, пока человек из телефонной компании не сделает работу.
Тони обнял Хилари. Они поцеловались. Поцелуи были сладки, но накопившаяся страсть, не найдя выхода, утихла.
Они вернулись к тахте, но только чтобы допить кофе и поговорить. В половину первого, когда Тони должен был уходить, они договорились о том, как проведут следующий уик-энд. Было решено, что в субботу они посетят музей Нортон Симон, что в Пасадене, и посмотрят картины немецких экспрессионистов и гобелены эпохи Ренессанса, а в воскресенье проведут полдня в музее Дж. Поля Гетти, славящемся одной из самых крупных коллекций произведений искусства в мире. Конечно, в промежутках между посещениями музеев они побывают в ресторанах и вдоволь наговорятся и (этого им больше всего хотелось) продолжат то, что им не удалось в этот вечер. Уже в двери Хилари, подумав, что не выдержит пятидневной разлуки, вдруг спросила:
— Как насчет среды?
— Что именно?
— Где будешь обедать?
— О, я, наверное, просто поджарю несколько яиц, а то они залежались в холодильнике.
— Холестерин вреден для тебя.
— Счищу плесень с булки и сделаю гренки. И допью фруктовый сок, который купил две недели назад.
— Бедняжка.
— Холостяцкая жизнь.
— Я не могу тебе позволить питаться старыми яйцами и покрытыми плесенью гренками. Особенно если я приготовлю жуткий салат и жаркое из подошвы.
— Чудесный легкий ужин?
— Да, нам нельзя переедать.
Она засмеялась.
— Конечно.
— Увидимся в среду.
— В семь?
— Ровно в семь.
Они поцеловались, и Тони ушел в темноту. Налетел холодный ночной ветер, Хилари поежилась и захлопнула дверь.
Через полчаса Хилари лежала в постели, тело ломило от неудовлетворенного желания. Груди налились упругостью, они ждали ласковых прикосновений пальцев Тони. Хилари закрывала глаза и чувствовала, как губы Тони прижимаются к тугим соскам. Живот подрагивал, когда она представляла себя в объятиях Тони. Хилари промучилась, ворочаясь, с час, потом встала и приняла снотворное. Уже засыпая, Хилари подумала: «Неужели это любовь? Нет, конечно, нет. А может быть, да? Нет. Любовь — это зло». Вспомни родителей, — говорил внутренний голос.