Отряд обреченных
Шрифт:
ЧАСТЬ IV НАБЛЮДЕНИЯ
СИГНАЛ БУДИЛЬНИКА
Меня разбудили звуки аплодисментов и далекие крики:
– Браво! Брависсимо!
Менее сдержанные зрители принялись свистеть и улюлюкать. Жизнерадостные вопли становились все громче, и в конце концов я откинула одеяло, подбежала к компьютеру и нажала кнопку выключения.
Давно известно, что если будильник каждое утро звонит одинаково, очень скоро ты перестаешь обращать
А еще – в эту минуту снятся самые настоящие кошмары.
ПУСТАЯ БОЛТОВНЯ
Только я залезла в душ, как послышался сигнал вызова. Некоторое время я притворялась, что не слышу его, но он гудел все громче. Как-то на втором году своего пребывания на «Палисандре» я заткнула уши, надеясь, что гудок рано или поздно смолкнет; однако, прежде чем это случилось, звук достиг такой мощи, что от вибрации разбилось одно яйцо из моей коллекции.
Ругаясь, я выключила душ, завернулась в полотенце и направилась к коммуникатору, чтобы ответить на вызов.
На экране возникло ухмыляющееся лицо лейтенанта.
– Утро доброе, разведчик. Надеюсь, не помешал?
Разумеется, он видел, что волосы у меня влажные, а тело обмотано полотенцем, но Хакви есть Хакви.
– Через пять минут выходим на орбиту Мелаквина, – сообщил он. – Есть какие-нибудь конкретные пожелания?
– У меня есть для тебя конкретные пожелания, но не думаю, что они физически осуществимы.
– Неужели я должен напоминать, что умышленная грубость офицера квалифицируется как «неприличное поведение»? В особенности, если я всего лишь выполняю свой долг. Тебя что, так путает эта высадка?
– Еще одно слово, Хакви, и вот что я сделаю. Покажу адмиралу свою коллекцию и объясню, что он получит любое из маленьких хорошеньких яиц, если немедленно переведет тебя в корпус разведчиков. Думаю, он успеет это сделать, Хакви, и тогда ты вместе с нами отправишься на Мелаквин.
Экран опустел, я громко рассмеялась. Наши космонавты очень восприимчивы к дешевым театральным эффектам.
ПРОЩАНИЕ
Я слишком долго провозилась, высушивая волосы и стараясь аккуратно уложить их. Вообще-то следовало постричься еще несколько недель назад, но я не хотела делать этого на корабле – парикмахерша «Палисандра» вообразила, будто имеет право высказываться по поводу моего внешнего вида и давать советы, как улучшить его. («Все, что требуется, это подходящий макияж, не слишком яркий, телесного цвета, и пятно будет не так бросаться в глаза. Что, если тебе зачесывать волосы на эту сторону? Или длинная челка? В самом деле, Фестина, я же просто
Быстро, быстро, и вот я уже почти у двери. Как вдруг до меня дошло – возможно, я никогда больше не увижу свою комнату. От этой мысли дрожь пробежала по спине. Моя коллекция! Две тысячи триста шестьдесят четыре яйца!
А если я погибну? Вдруг капитан позволит экипажу рыться в моих вещах и брать себе все, что понравится? Они наверняка будут грубо обращаться с моими сокровищами, смеяться надо мной за то, что я собирала такие бесполезные вещи.
А может, Хакви придет сюда с тележкой, побросает в нее все мои яйца – шмяк, шмяк, шмяк, – а потом выбросит в космос, точно мусор, и они полетят за кораблем в «хвосте» «сперматозоида».
Нет.
Нет!
Удивительно, как после таких фантазий хочется жить!
МОЕ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЕ
Однако я была разведчиком, хорошим разведчиком и, следовательно, реалисткой. Времени у меня было совсем немного, но я включила компьютер на прием голосового сигнала и продиктовала следующее:
– Инструкции: запереть комнату и открывать ее только на звук моего голоса или Яруна. Подтверждение?
Компьютер издал свое «би-ип!» и ответил:
– Подтверждаю.
– Если кто-либо отменит мои инструкции, ссылаясь на то, что я погибла или пропала без вести во время высадки, немедленно уведомить капитана Проуп и Центральный архив флота, что я завещала свою коллекцию яиц и личные вещи…
Кому? Мои родители умерли. Ярун? Но он вместе со мной вот-вот может уйти в «Ох, дерьмо». Оставить все моей давней любви, Джелке? Он пропал три года назад; подробностей я не знала. Никакие другие друзья на ум не приходили. Действительно некому…
– …я завещала свою коллекцию и личные вещи адмиралу Сил. Подтверждение?
– Подтверждаю.
Ну, вот. Все моему первому адмиралу, той, которая плакала и пыталась взять меня за руку. Такое завещание Проуп и Хакви не посмеют игнорировать. И Сил явно была неравнодушна ко мне – на свой лад. На тот лад, который не хуже любого другого.
Интересно, она все еще в Высшем совете? Она Пыла среди тех, кто послал меня доставить Чи на Мелаквин? Если да, то наверняка расстроится, получив мою коллекцию.
Ведь это, в некотором роде, жест…
Пока я спала, день уже вовсю вступил в свои права. В коридорах сейчас было полно народу; и у всех такие озабоченные лица! Вне всяких сомнений – они делают Дело. Те, кто лучше других притворялись, будто с головой погружены в свои обязанности, не замечали меня; у кого же не хватало духу проявлять такую «рассеянность», неловко салютовали и отводили взгляд.
До меня доносились обрывки разговоров. Казалось, все только и говорили, что о визите адмирала Чи. («Самый настоящий адмирал, но он здесь инкогнито, так что помалкивай».) Высказывалось множество теорий о причине его появления на борту: Проуп ожидает военный суд; Проуп ждет повышение; Лига Наций пришла к выводу, что человечество дозрело до еще одного технологического «подарка», и «Палисандр» везет адмирала получать его.