Отряд обреченных
Шрифт:
– Плевал я на приказ, – прервал меня Чи. – Я в настроении сделать абсолютно бессмысленный жест открытого неповиновения. Мы захватим камбуз и станем петь неприличные песни, нарочно привлекая к себе внимание. Мы будем приставать ко всем членам экипажа, которые встретятся нам в коридорах, и рассказывать им свою историю. Соевым соусом мы напишем на стене ЗДЕСЬ БЫЛ ЧИ и вырежем свои имена на столешнице, используя нож, длина которого не превышает двадцати сантиметров.
– Адмирал…
– Да?
– А нельзя все это проделать, надев
– Расслабься, Рамос. Лучший способ кому-то отомстить – это заставить завидовать твоей свободе.
Тем не менее он крадучись направился в лазарет.
НАШЕ ПРЕИМУЩЕСТВО
Пока адмирала не было, вернулся Ярун. Глаза у него покраснели, плечи поникли.
– Выше голову, – сказала я.
– С какой стати?
– Это приказ.
– А-а…
Он тяжело привалился к стене рядом со мной. Мы оба слишком устали; хорошо, что было на что опереться.
– И что теперь?
– Я разговаривала с адмиралом. Он предлагает провести небольшое совещание на камбузе, а потом поспать.
Ярун выпрямился.
– Не ожидал таких… разумных… речей от него.
– Чи прекрасно соображает, – ответила я. – Чуть-чуть неуравновешенный, чертовски эксцентричный, но, думаю, он здоровее, чем считает Высший совет. Здоровее в умственном отношении. Физически… Хакви и Проуп все еще разговаривают с Вересианом. Подозреваю, наш добряк доктор нашел какое-то медицинское и, следовательно, законное обоснование, делающее невозможным участие адмирала в высадке, а капитан пытается убедить Вересиана держать свое мнение при себе.
– И кто победит?
– Не мы.
– М-м-м…
Затянувшееся молчание способствовало тому, что сознание у меня начало затуманиваться, и когда Ярун заговорил, я вздрогнула, пробуждаясь от полусна.
– Если мы рассмотрим проблему хладнокровно, то здоровье Чи существенного значения не имеет. У него хватит сил продержаться еще двадцать четыре часа, а этого времени достаточно, чтобы приземлиться и вернуться обратно… если мы сумеем вернуться. Однако чем более ясная у него голова, тем лучше для нас.
– Он не будет обузой, ты это имеешь в виду?
– Гораздо важнее то, что он адмирал, ведь адмиралы Высшего совета – единственные люди, которым хоть что-то известно о Мелаквине. Чи – потенциальный источник информации.
– В составе тех команд, которые приземлялись раньше, тоже были адмиралы, – напомнила я. – Не очень-то это помогло.
– Однако если наша теория верна, большинство этих адмиралов и впрямь были не в своем уме, – ответил Ярун. – Наше преимущество с том, что у нашего еще сохранились мозги, из которых можно что-нибудь выудить.
Дверь лазарета распахнулась, появился Чи. Он надел верхнюю половину формы, но брюки перекинул через плечо, а вместо них натянул мешковатые розовато-лиловые штаны, которые обычно носят хирурги. Кроме
– Только гляньте! Ничего себе видок, да? – просиял он.
– Если мы хотим что-нибудь выудить из его мозгов, нужно поторопиться, – сказала я Яруну. – Они разлагаются прямо на глазах.
АДМИРАЛ ДОКАЗЫВАЕТ СВОЮ РАЗУМНОСТЬ (МЫ ИДЕМ НА КАМБУЗ)
Чи: Мне дадут настоящую форму разведчика?
Я: Да, адмирал.
Чи: С торчащими из спины лопастями и всем таким прочим?
Я: Это только для ледяных планет. На Мелаквине климат умеренный, кажется?
Чи: Конечно.
Ярун: Вы уверены?
Чи: Если тебя интересуют технические подробности, могу сообщить, что на полюсах там холод но, у экватора жарко, и между этими точками умеренный климат. Однако по сравнению с ледяными или адски жаркими планетами, погода там незамысловатая.
Ярун: Значит, адмиралу кое-что известно о Мелаквине?
Чи: Кое-что.
Я: Вы хотя бы… примерно представляете, что нас там ждет?
Чи: Почему я должен представлять это?
Я: Адмиралтейство уже не раз посылало команды на Мелаквин. Учитывая, что вы адмирал…
Чи: Рамос, ты хочешь сказать, что я мог бы сознательно послать человека на верную смерть?
Я: Ну, не так высокопарно…
Чи: Слушайте, вы, оба. Лига Наций считает убийц неразумными существами, верно?
Я: Убийство разумного существа является признаком неразумного существа, это так.
Чи: Опасно неразумного, разведчик.
Я: Да, сэр.
Чи: И какое наказание Лига Наций назначает за то, что такому опасному неразумному существу позволяют выйти в космическое пространство?
Ярун: Немедленная казнь всех, принимавших в этом участие.
Чи: Вы когда-нибудь слышали о людях, сумевших обмануть Лигу? О тайно провезенных в космос убийцах, опасных животных или смертоносном оружии?
Я: Нет.
Чи: И не услышите. Черт меня возьми, если я знаю, как они делают это, – но, по моему мнению, Лига целиком и полностью гарантирует, что в космосе ничего подобного не появится, – закон вселенной, столь же безоговорочно действующий, как закон энтропии. Тем не менее я здесь, не так ли?
Я: Конечно.
Чи: Значит, я никогда не посылал людей туда, где, по моему мнению, их ждет смерть. Что и требовалось доказать.
(Пауза)
Ярун: Может, это скорее объясняет, почему Высший совет никогда не покидает Новую Землю?
Чи: Не советую ставить на это свою задницу, сынок. Просто им это слабо, вот и все.
НА КАМБУЗЕ
Камбуз был ярко освещен. Войдя туда из полутемных коридоров, мы замигали, словно только что проснувшиеся совы.