Отряд обреченных
Шрифт:
Я покачала головой.
– Лицо у него было очень похоже на мое. «Зеркальные отражения», так мы себя называли, хотя он африканец, а я южный славянин. Это нас и сблизило.
– Понятно.
– Когда мы закончили Академию, его направили на «Лиственницу», фрегат, исследующий Большую и Малую Медведицы. За первый год только одна высадка.
– Легкая служба.
– Судя по письмам, он скучал, хотя… Думаю, на самом деле он был благодарен судьбе. В середине второго года «Лиственница» тайно приняла на борт адмирала
– Подозрительно знакомая ситуация, – заметила я.
– Плебон со своим напарником получили приказ доставить адмирала на Мелаквин. Они слышали о зловещей репутации планеты и, нажав на кое-какие рычаги, подали заявление, в котором отказывались от миссии.
– И?
– Совет заявил, что высадка, возглавляемая человеком с опытом адмирала, имеет больше шансов на успех, чем любая другая.
Я смотрела на него, потеряв дар речи. Адмирал в принципе не может возглавлять высадку. Все они выходят из капитанов вроде Проуп и не имеют ни малейшего опыта приземления на чужой планете. Любой курсант к середине первого семестра знает больше, чем адмирал выучит за всю свою жизнь.
– За несколько часов до высадки на Мелаквин Плебон послал мне сообщение, – продолжал Ярун, – где рассказал обо всем. Он боялся, что не вернется.
– И что?
– Связь с отрядом прервалась меньше чем через десять минут.
– Вот что значит расходный материал.
Это наша фраза – лучше, чем сказать «Мне очень жаль» или «Я понимаю твое горе». На самом деле люди говорят подобные вещи для того, чтобы дистанцироваться от чужого горя. Разведчикам дистанцироваться некуда.
МЕЛАКВИН – ТЕОРИЯ
– Итак, твоего друга послали на Мелаквин с дряхлым адмиралом, – резюмировала я. – И с нами будет то же самое. Может, таким образом Адмиралтейство просто избавляется от проблем со стариками?
Ярун пожал плечами:
– Когда «таблетки молодости» перестают помогать, деградация происходит быстро. Некоторые адмиралы, возможно, впадают в детство и, как дети, упрямятся, отказываясь уходить в отставку по доброй воле.
– Их может уволить наделенная полномочиями комиссия.
– Журналисты всегда найдут способ сунуть нос в работу любой комиссии, – заметил мой напарник. – И юристы тоже. Это может плохо отразиться на репутации флота.
– Значит, чтобы избежать гласности, Высший совет просто поручает опостылевшим им адмиралам самоубийственные задания? И кого заботит, если при этом погибнет несколько разведчиков?
Ярун снова пожал плечами и вздохнул:
– Вот что значит расходный материал.
ЧАСТЬ III ПЛАНЫ
ПЛАНИРОВАНИЕ
После
– У тебя есть какие-нибудь мысли насчет высадки?
Я размышляла над этим же вопросом – чувство жалости к себе быстро схлынуло, верх взяла выучка.
– Филар Тобит говорил, что Мелаквин больше похож; на Землю, чем сама Земля, – ответила я. – Если он прав, ни к чему брать с собой снаряжение на случай жары и холода.
– А что, если какой-то природный феномен создает резкие вспышки жары и холода?
Я покачала головой:
– Такое возможно… Однако во время высадки на корабле будут вести наблюдения за планетой с орбиты, и если нечто подобное случится, приборы наверняка зафиксируют это.
– Конечно. Но вот скажут ли об этом нам?
– Что?
Ярун не смотрел на меня.
– Даже если Высшему совету известно что-то смертельно опасное о Мелаквине, сообщат ли они нам об этом? Им же не нужно, чтобы миссия прошла успешно – только чтобы адмирал умер.
– Ох, дерьмо!
– Вот именно.
ОБДУМЫВАЕМ ВОЗМОЖНОСТИ
Из глубины коридора показались Хакви и Проуп, заметили нас и дружно опустили взгляды.
– Адмирал Чи все еще у медиков? – спросила Проуп, обращаясь к моей груди.
– Да.
– Что-то долго для простого осмотра.
– Доктор Вересиан – человек основательный, – ответил Ярун, – и меньше всего хотел бы ошибиться в отношении адмирала. К тому же этот конкретный адмирал не производит впечатления пациента, склонного к сотрудничеству.
– Согласна. – Проуп взглянула на часы. – Неплохо было бы хоть немного поспать.
На физиономии лейтенанта появилось слащавое выражение, голос зазвучал вкрадчиво.
– Может, капитан, вы попросите доктора поторопиться? В конце концов, этот осмотр – пустая формальность, не так ли?
Он улыбнулся, не столько Проуп, сколько нам – желая убедиться, дошло ли до нас, что он имеет в виду. До нас и в самом деле дошло. У капитана, по крайней мере, хватило благопристойности чувствовать неловкость по поводу всего этого обмана.
– Я поговорю с доктором, – пробормотала она и вошла в лазарет в сопровождении Хакви.
– Испытываю сильное желание перед высадкой выбить лейтенанту зубы, – сказала я. – Чем мне это грозит?
Ярун на мгновение закрыл глаза, вспоминая все, что ему известно по этому поводу.
– Максимальное наказание за побои, нанесенные вышестоящему офицеру, шесть месяцев тюрьмы плюс перевод на менее квалифицированную работу.
– Хм-м-м… – я постучала пальцами по переборке. – Это лучше, чем высадка на Мелаквин.
Мой напарник, прищурившись, на некоторое время задумался, потом покачал головой: