Отряд обреченных

Гарднер Джеймс Алан

За столом рядом с дверью расположились два лейтенанта, обе женщины; одна в темно-голубой форме корпуса связи, другая – в белой, корпуса жизнеобеспечения. Та, что в голубом, смеялась над чем-то, когда мы вошли; она сидела спиной к нам. Другая женщина с улыбкой на лице подняла взгляд, увидела адмирала, нервно вскочила и вытянулась по стойке «смирно». Первая обернулась и тоже последовала примеру подруги.

– Вольно, – приказал Чи. – Чертовски вольно! Это выше моего понимания, зачем флоту нужно, чтобы люди изображали попрыгунчиков каждый раз, когда в комнату входит офицер. Это, знаете ли, настораживает. Могу

назвать пять дальних миров, где решат, что ты вот-вот выхватишь пистолет.

– Херрек, Голдинг, Ниневех, Бискейн… – забормотал себе под нос Ярун.

– И Сите, – добавила я, когда стало ясно, что он в затруднении.

– Проклятые разведчики, – пожаловался Чи лейтенантам. – Головы у них набиты всякой ерундой. – Он уставился на женщину, которая смеялась. – Что ты думаешь о проклятых разведчиках, лейтенант?

– Не знаю, сэр. – Она рискнула бросить непонимающий взгляд на его розовато-лиловые штаны.

– Конечно, знаешь. Ты просто слишком лицемерна, чтобы сказать. – Он резко повернулся ко второй женщине: – А что ты думаешь о лицемерных лейтенантах? Не спеши. Что бы ты ни ответила, кого-нибудь обязательно заденешь.

Женщина сделала глубокий вдох.

– Не думаю, что это честный вопрос, сэр.

Чи восхищенно хлопнул в ладоши:

– Чертовски верно, лейтенант. Я сделал глупость, и уже не в первый раз. Не могу понять, почему люди терпят это. Как тебя звать?

– Берта Дирен, сэр.

– Берта Дирен Сэр, у тебя есть задатки человеческого существа. Если тебе когда-нибудь предложат командовать кораблем, соглашайся. А теперь выметайтесь отсюда, вы обе! Сейчас здесь запахнет смертью.

Лейтенанты торопливо отсалютовали и рванули к двери. Берта Дирен покраснела, как рак. Мы с Яруном расступились, пропуская их.

– Сэр, почему вы так ведете себя с людьми? – спросил Ярун, когда лейтенанты вышли.

Чи улыбнулся.

– Ну, допустим, потому, что я пытаюсь разрушить их стереотипы, демонстрируя нешаблонное поведение… Или, допустим, потому, что мне просто нравится морочить людям головы… Думай, что хочешь. Я так веду себя, и все.

Он с усмешкой смотрел на Яруна, тот ответил ему задумчивым взглядом.

– Горячий шоколад готовят вон там, – вмешалась я.

ГРИБЫ

Ломтики грибов плавали на поверхности горячего шоколада, словно обломки кораблекрушения в океане. Я пила осторожно, стараясь, чтобы грибы не попадали в рот. Проклятые кусочки упорно тыкались в губы, точно желая быть проглоченными.

Никто из тех, кто служит в глубоком космосе, не может долго избегать грибов. На каждом корабле, станции и аванпосте они растут в огромных количествах, растут быстро и энергично в условиях, в которых растения на основе фотосинтеза погибли бы: необычные гравитационные эффекты, искусственная атмосфера, отсутствие необходимых веществ. По контрасту с синтезированной пищей, составляющей основу нашей диеты, грибы выступают в роли «свежего угощения». Флот рассчитывает, что мы будем плакать от счастья.

Я не люблю грибы. Нельзя сказать, что я их ненавижу. Давно прошли те времена, когда меня выворачивало наизнанку при одном виде такого блюда (что-то, фаршированное грибами, грибы au gratin [1] ,

вареные грибы с жирным сливочным соусом). Теперь я достигла находящегося на большой высоте плато безразличия к этим мерзким серым комочкам. Однако во время высадок я получала истинное удовольствие, срезая грибы всякий раз, когда требовалось собрать биологические образцы.

1

Au gratin (фр.) – запеченный после посыпания сыром и сухарями. Словарь ресторанной лексики Дюбу. М.: Изд. Руссо, 1998.

ГОРЯЧИЙ ШОКОЛАД

Горячий шоколад у нас всегда получался тепловатым, потому что герметический котелок использовался для кофе. Этот котелок необходим, чтобы компенсировать более низкое по сравнению с нормальным воздушное давление на борту корабля. Низкое давление означает, что вода кипит при более низкой температуре, и поэтому кофе получается хуже по вкусу, как, впрочем, и чай, и горячий шоколад. Чтобы компенсировать этот недостаток, нужно готовить их в герметическом котелке, где вода нагревается до нужной температуры и напиток приобретает хороший вкус.

Конечно, в таком котелке неудобно готовить то один напиток, то другой. На борту «Палисандра» имелось три комплекта двигателей на случай поломки, два запасных генератора для создания поля «сперматозоида» и пять резервных, полностью автономных компьютеров.

Однако у нас был лишь один герметический котелок – ив нем всегда варили только кофе. Если кипятить шоколад дольше, он получится еще холоднее.

– Из вас двоих ты старше по званию, – сказал мне Чи. – Выкладывай свои соображения.

Мы непринужденно сидели за столом… или, может, следует сказать – не соблюдая никаких формальностей. Адмирал так далеко откидывался в кресле, что каждые несколько секунд скрипели пружины; более тяжелый человек попросту сломал бы зажимы, крепившие сиденье. Ярун развалился в кресле, локоть одной руки на столе, другая теребит салфетку. Я обеими ладонями сжимала кружку, как бы греясь, хотя на самом деле надеялась, что тепло моих рук согреет шоколад.

– Ладно, – кивнула я. – Все согласны, что климат на планете умеренный?

Оба мужчины проворчали «да».

– И что она похожа на Землю?

– Не стоит исходить из того, что она слишком похожа на Землю, – отозвался Чи.

– Обучение разведчиков на восемьдесят процентов нацелено на то, чтобы штамповать именно подобного рода суждения, – сказала я. – Конкретные характеристики планет отличаются друг от друга, но существует ряд общих направлений. Например, как по-вашему, – Мелаквин имеет флору и фауну?

– Должен, – ответил Чи. – Если этот мир официально предназначен для ссылки, он просто обязан быть таким, чтобы дать человеку возможность выжить. В противном случае изгнание туда было бы равноценно убийству, и Лига Наций объявила бы внеземной флот сборищем неразумных существ. Любой из предназначенных для ссылки миров обязательно предоставляет серьезный шанс выжить – включая Мелаквин. Там должны быть пригодная для дыхания атмосфера, пригодная для питья вода и пригодная для еды пища.