Отсчёт. Топи
Шрифт:
– Младшая дочь Ашэ? – Лэтис легко взял мою ладонь и едва уловимо коснулся губами – никакого сопротивления с моей стороны из-за шока, разумеется, не последовало. – Эти чёрные глаза я узнаю из тысячи! Вы весьма похожи на Грассэ.
Цепкие пальцы продолжали держать руку, и выдернуть её не получилось бы при всём желании – меня обезоружили приветливой улыбкой и тем фактом, что бард знал отца. Конечно, в действительности удивляться тут нечему…
– Сеньорита Ашэ, – подошедший вместе со странствующим сказителем Кирино обозначил поклон кивком. С учётом того, что мы поприветствовали друг друга ещё в холле поместья Цио, подобное было допустимо.
– Я совсем забыл о манерах, магистр! – Лэтис наконец выпустил мою ладонь и хлопнул себя по лбу, со смехом оглядываясь на хмыря. Лицо барда за мгновение сделалось серьёзным, он отвесил изящный поклон и взмахнул рукой, а другую, которой держал лютню, прижал к груди. – Странствующий сказитель и бард, маэстро при императорском дворе в Ньэнне, исследователь глубин истории и скромный писатель, Лэтис Артуа. К вашим услугам, сеньорита. Магистр Таэдо шепнул мне по секрету о вашем желании, чтобы я подписал книгу.
Да уж, «скромный» писатель.
– Марисса лисс Ашэ, – склонившись в реверансе, я сумела сбросить оцепенение и попыталась приветливо улыбнуться. – Не выразить словами, насколько мне приятно познакомиться с вами лично.
С чего вдруг Кирино решил проявить участие? С другой стороны, такое знакомство и впрямь не повредит. Лэтис знал отца, и в этом можно отыскать неоспоримую выгоду. Стоп, не поэтому ли?..
– С моим телохранителем вы уже знакомы?
Я неуверенно посмотрела почему-то на Кирино, словно в надежде, что вредный хмырь уж точно сумеет разрулить ситуацию лучшим образом. Но он, ожидаемо, молчал. И холодно смотрел на бокал гранатового вина, прокручивая витую хрустальную ножку пальцами.
– Она была на балу Весеннего Цветка, – вступил в разговор Квиль. – Сеньорите не понравился назойливый кавалер. Мне он тоже не понравился.
Оскал у ньэннца вышел особенно хищным. Может, это только на публике нелюди строили из себя вегетарианцев, а на самом деле их любимым деликатесом была… та же человечина? Не просто же так они закрывали глаза на рабство, при этом рьяно выступая за запрет жертвоприношений. Действительно, зачем столь ценный продукт переводить-то?
– Обычно ты не вмешиваешься, – рассмеялся бард и выхватил прямо из рук Квиля вазочку с ягодным сорбетом. Заманчивый аромат малинового и брусничного сиропа заставил меня сглотнуть набежавшую слюну, следом за которой последовала тошнота. – Похвально, похвально! Ещё немного – и станешь совсем человеком.
Справившись с неприятным чувством, я подхватила смех Лэтиса, в глубине души надеясь, что подобная шутка не задела ньэннца. Вдруг он путешествовал с бардом только из-за долга, и на самом деле чувствовал себя рядом с ним псом на привязи? Хотя, вряд ли Квиль станет терпеть подобное.
Спустя несколько мгновений нашему смеху вторил и Квиль. Кирино, вопреки ожиданиям, тоже поддержал общее веселье – пусть лишь тихим смешком и кривоватой улыбкой, а всё же это куда больше, чем обычно. Да, на всяческих светских приёмах он вполне себе шутил, и мимика у него становилась необычайно живой, вот только прозрачные голубые глаза оставались холодными. А сейчас, сейчас я увидела, где-то в глубине зрачков, словно что-то блеснуло под слоем толстого льда.
Впрочем, уже скоро его взгляд вновь сделался привычно-ледяным, а вот на лице неожиданно появилось обеспокоенное выражение. Мир неожиданно покачнулся, и устоять на ногах у меня получилось только благодаря концентрации внимания на бокале в руках Кирино. Гранатовая жидкость красиво переливалась в свете магических фонариков под крышей оранжереи, блики выплясывали замысловатые восьмёрки, двоились и троились в глазах…
– Вам нехорошо? – спросил он, когда я коснулась пальцами виска, и подал руку. – Обопритесь.
Деваться было некуда, тем более я и правда плохо стояла на ногах. Откровенно виснуть не стала, однако держаться в вертикальном положении стало куда проще, чем без опоры. От Кирино тягуче пахло лилиями и морем – этот аромат убаюкивал, укачивал на своих волнах и, вопреки ожиданиям, не провоцировал тошноты. Окажись рядом Весташи, он бы точно уложил меня в кровать с жёстким запретом подниматься, так что я даже обрадовалась его отсутствию… но и умалчивать о том, как яд начал действовать, нельзя. И если после бала мэтр не будет ждать меня дома, придётся наведаться в Шёпот. Кто его знает, что там важно, а что нет, в ритуале становления тенью.
– Здесь душновато, – скорчил сочувствующую мину Лэтис, взмахом подзывая слугу. – Я частый гость у Цио, она не станет возражать, если мы с вами выйдем в сад. – Тряхнув рыжей шевелюрой, бард лучезарно улыбнулся подбежавшему мальчишке и быстро протараторил: – Хороший мой, скажи хозяйке, что я ненадолго отлучусь и украду магистра Таэдо и сеньориту Ашэ. Чтобы сеньора не волновалась. Передашь?
Мальчишка коротко кивнул и тут же испарился. Пока бард мило беседовал с ним, Кирино успел прикончить свой бокал и оставить его на столе. Квиль же, напротив, насобирал на тарелку как минимум недельный запас различного рода яств и, вооружившись кувшином морса, с преданностью собаки, готовой следовать за хозяином хоть на край света, уставился на Лэтиса.
– Ты ещё скажи, что я тебя голодом морю, – фыркнул странствующий сказитель и закатил глаза, однако запрещать что-либо своему телохранителю не стал.
Не знаю уж, то ли бард обладал какой-то хитрой магией-без-магии, то ли на Квиля лишний раз никто старался не смотреть, то ли приложил свою руку Кирино, но за нами никто не последовал. Вне всяких сомнений, и рыжий Лэтис, и четырёхрукий ньэннец, и окутанный мрачной аурой советник Его Величества – все они должны были приковывать к себе внимание, и так просто видных гостей не отпустили бы. Ну, или хотя бы попробовали потянуться следом?..
В саду Цио я и сама бывала не раз, хотя Лэтис знал его, судя по всему, куда лучше моего. Чем дальше мы уходили от поместья, тем более старыми и заросшими выглядели дорожки, а кустарник – совсем неухоженным. Встреченные беседки словно сошли со страниц учебника по древнейшей архитектуре. Было в этом какое-то своё, совершенно особенное очарование. Приятная прохлада быстро прогнала тошноту. Кирино отчего-то решил проявить заботу и накинул мне на плечи камзол, оставшись в рубахе и жилете. Бард при этом как-то странно покосился на него.