Отстрел
Шрифт:
—Гостям чай, лепешки… Как обычно. Все по полной программе. Потом мы едем ко мне…
Рэмбо поблагодарил:
—Нет, нет… Только чай.
Метр ушел. Официантка с иранским именем сменила заварной чайник, добавила несколько тарелочек с миндалем и орешками. Майор собственноручно наполнил пиалу Рэмбо. Затем свою. Несколько минут еще говорили о пустяках. Ресторан не был местом для стремного разговора.
—Тогда этим тут ограничимся… Поедем ко мне!
Рэмбо отставил пиалу. Хорошенькая официантка подошла к президенту «Лайнса». Ей нравились крупные мужчины.
— Приезжайте чаще!
— Нежно обнимаю…
Рэмбо окинул ее всю по-медвежьи близко
«Если наши трупы всплывут в реке из дерьма вместе с трупом Савона, эта женщина даст знать Бутурлину…»
К Боброву приехали быстро. В милицейской машине. Майор жил большим домом. Рэмбо продемонстрировали барана, предназначенного для вечернего тоя в честь гостя. Баран стоял у дувала — черный, самый крупный и жирный, привязанный к дереву. Он не блеял, но чувствовал свою судьбу, не щипал траву. В сцене забоя отличился жилистый немолодой киргиз, старшина милиции. Он, хромая, подошел к барану, обрезал веревку, которой тот был привязан к дереву, повел за собой. Баран упирался, Рэмбо было все хорошо видно. Под конец баран совсем перестал идти, старшина потащил его по траве. Подошел второй мужик, помог ему оттащить жертву. Киргиз отвязал веревку, что была у барана на шее, и туго связал ему вместе передние и задние ноги. Мелькнули полные ужаса миндалевидные черные глаза. Барана уложили. Под маленьким курдюком мелькнула кожа. Киргиз начал молиться. Присел на корточки. Что он просил у Аллаха для барана или для себя? Баран лежал живой, недвижимый. Киргиз оттянул голову барана и начал резать. Нож был не очень острый, шел тяжело. Кровь барана начала толчками проливаться на траву. Баран глубоко задышал. Ноги конвульсивно вздрагивали. Киргиз слегка поддерживал его, отставив нож. Баран еще несколько раз вздохнул. Все было кончено. Киргиз подрезал кожу ему на ноге, заострил палочку, несколько раз ткнул под кожу. Потом наклонился, начал вдувать под кожу воздух. Он дул и дул, пока воздух не проник в подбрюшье. Потом воздух проник и в другую ногу, она начала подниматься. И туша одновременно переворачивалась на спину. Передняя нога поднималась медленно, словно баран ораторствовал. Киргиз оторвал рот от барана — на усах его была кровь…
Столом занимались две женщины в цветастых узбекских платьях и таких же штанах. Еще несколько мужчин — родственники или сослуживцы — помогали им у огромного чугуна. Низкорослого секьюрити, которого видел Рэмбо в ресторане, среди них не было. Той предполагался большой. На длинной уходившей углом во двор террасе, на гостевой части дома. Двор был просторный. Пять или шесть плетеных, как корзины, клеток с певчими птичками бедонами были развешаны под навесами.
—Клетку с бедоной можно переносить с места на место только завешенную, — объяснил майор. — На новом месте птица не поет…
Они уединились на ковре в одной из комнат. Тут же, на полу, стоял неизменный на Востоке поднос с орешками, миндалем. Заварной чайник. Окна, обтянутые белой марлей, снимали жару. В комнате было прохладно.
— Поговорим… — Бобров переоделся, был по-домашнему — в спортивных штанах, грязных на заднице. — Я тоже подумываю о частном сыске и охране. Мы могли бы сотрудничать. Твои наработки, мои заказы…
— Мы продаем информацию…
Майор налил чай в чистую пиалу, перелил назад в чайник. Он повторил это несколько раз, потом налил гостю и себе.
—У нас большая война. Мумин против «Белой чайханы». Ты это знаешь, поскольку встречался с Муминым…
— Нисан Арабов придерживался «Белой чайханы»…
— Он не работал с военными. Там все было забито без него. Московский «Рассветбанк» занял главные позиции. Господин Калашников… То бишь генерал Гореватых…
— Ты и его знаешь?
— Я знаю все. Представляешь, сколько я мог на тебе заработать? А этого не делаю. Что тебя еще интересует?
— Камал Халифа…
— Банк Швейцарии в курсе. Есть Крестный отец. Ему и людям, которыми ты интересуешься, вручают документы, согласно указанным на счетах в UBS реквизитам…
Фиктивные паспорта выписывала представительная матрона с косой вокруг головы, которую Рэмбо видел в приемной Фавзи. Часть документов была изготовлена согласно списку. Другие оформляли по мере поступления фотографий и заполненных форм с фамилиями.
—Марьясов, Гнеушев, Промптов… Некоторые за это время успели трижды перекреститься. Сотник стал Силорчуком, потом Клоновым. А иных уж нет…
«Дефектные какие-то фамилии… — подумал Рэмбо. — Словно нарочно. Или паспортистка полуграмотная…»
— Кто тебя интересует?
— Промптов. — Кудим, по его расчетам, вместе с Туркменией находился сейчас где-то в Израиле, по дороге в Иерусалим, недалеко от Неерии и Игумнова.
— Такой же Промптов, как ты. Капитан Анкудинов. Госбезопасность. Мы перезнакомились, когда начали резать месхетинцев… Он был тогда Монахов. Его, кстати, разыскивает узбекский Интерпол по запросу Кипра. Я с тобой откровенен. Такая мешанина…
— Полное блюдо спагетти…
Он узнал все, что хотел. Оставалось унести ноги. Сбоку у стены лежала книга. Она была на каком-то из азиатских языков. Русские буквы. «ИФ Кало». «Замок Иф!.. Граф Монте-Кристо»,
—Вот так… — Майор поднялся. — Пошли. У нас тут темнеет быстро… А иначе за делами всю пьянку запустим!
Женщины ставили последние тарелки. Традиционные мелко нарезанные лук и помидоры в собственном соку.
—Попробуешь сегодня узбекский нахот…
С кухни уже несли крупный азиатский горох, варившийся в течение всей ночи вместе со свежей бараниной, и большие пиалы — касы — с жидкой подливой. Бобров настроен был весело.
—Погоди! Давай с дороги сначала в туалет… Руки помоем. И я переодеться должен!
Рэмбо одобрил:
—Это дело.
День склонялся к концу, но жара не спадала. От деревьев уже тянулись длинные тени. Вечер мог наступить очень быстро. Туалет был вынесен на зады. По другую сторону забора паслись коровы. Дерзкие, ничего не боящиеся птички сидели у них на спинах.
—Майна… Чистильщики… — объяснил хозяин.
Поодаль в пыли лежал мертвый ишак: пожухлая шерсть, белая обглоданная кость. Не было видно ни червей, ни мошкары. Это была работа солнца. Ишак был уже без глаз. Дырки зияли в шкуре, а зубы были все целы. Сбоку тянулось кукурузное поле, и дальше непроходимые заросли высокого растения, похожего на камыш. Рэмбо осмотрелся: дерьмовая река Царства мертвых — Стикс, в которой утонул Савон, протекала где-то вблизи. На задах двора.
— Где туалет-то?
— Да вот он!
Майор показал на запущенный сарайчик.
—Заходи. Я после тебя…
Он обернулся к следовавшему в нескольких шагах позади капитану.
—Не в службу, а в дружбу! — Лицо Боброва было круглое, симпатичное. Проходя мимо кухни, он что-то подцепил с блюда— рисинка висела на губе. — Скажи, чтобы нам подали кувшин и полотенца…
Капитан сделал вид, что не слышит.
Рэмбо взглянул на сарайчик. Он обо всем догадался.
Где-то поблизости — в зарослях? — должен был сейчас находиться низкорослый секьюрити Боброва с командой…