Отступление на Марс

Уилл Грей

– Я объявляю этого человека мертвым.

Наказание, назначенное законом, было исполнено.

Глава 5. Что после смерти?

Потребовалось двадцать минут по окончании казни, чтобы заполнить официальные протоколы, после чего тело было перенесено в машину скорой помощи, уже готовую к его приему. Те, кто помогал в погрузке, заметили, что в машине скорой помощи были установлены электрические обогреватели, предположительно, для сохранения температуры тела. До этого времени заявленный научный эксперимент рассматривался как уловка, позволяющая жене Ричарда предотвратить его погребение на тюремном кладбище, но сложное и весьма дорогое оборудование машины скорой помощи, убедило самых скептичных в том, что экспериментальная работа все же будет проведена. Знание этого факта, однако, не уменьшило обсуждения в обществе. Напротив, последовала резкая критика этических норм доктора. То, что он мог обращаться с телом

своего самого близкого друга как с простым неодушевленным предметом, казалось немыслимым, но он был равнодушен к критике со стороны общества, его интересовали только результаты, и он следовал планам, составленными им самим и Ричардом, с такой же решимостью, которая была характерна и в его усилиях смягчить наказание Ричарда.

Прошел час, прежде чем тело очутилось у места назначения на третьем этаже загородного дома доктора, который был переоборудован в лабораторию. Водитель машины скорой помощи, который помогал в его перевозке, был единственным человеком, кроме доктора, который вошел в палату. Когда он удалился, доктор Грант подошел к двери, повернул ключ и ушел в уединение, из которого появился только спустя десять дней. В течение этого периода он никогда не выходил из комнаты и никому не позволял входить. Его еду приносили к двери слуги, которые немедленно удалялись. Даже его собственный доверенный охранник не был допущен в тайную комнату, и по его приказу был отключен телефон, тем самым прервав всякую связь с внешним миром.

Взоры всего мира были буквально прикованы к загородному дому доктора Гранта. Нельзя было сомневаться в важности его трудов, поскольку его способности и скрупулезность были настолько хорошо известны, что даже медицинская братия ожидала новостей о чуде – возможно, о каком-то новом открытии, которое могло бы стать революционным в медицинской науке.

В последующем было отчетливое чувство разочарования, когда он покинул свое уединение и вновь открыл для общества свой дом, не раскрывая ему результатов своего эксперимента. Люди приходили толпами, движимые непреодолимой силой любопытства. Он показал им свой загородный особняк, особо позаботившись о том, чтобы у них было достаточно времени для осмотра лаборатории. Если он и испытывал какое-то горе из-за смерти Ричарда, его лицо этого не выдавало. Он с удовольствием рассказывал о своем "ранчо", как он его называл, на самом деле он говорил обо всем, кроме того, что их интересовало больше всего. Но осмотр лаборатории не уменьшил любопытства общественности, поскольку не было никаких следов тела Ричарда – ни скелета, ни других останков, указывающих на недавние исследования. А не был ли предполагаемый научный эксперимент, в конце концов, простой уловкой, чтобы избежать позора тюремного погребения? Таким мог бы быть их вывод, если бы доктор не воспротивился этой теории в ответ на прямой вопрос о теле Ричарда, на который он ответил:

– Я использовал его в научном эксперименте, и оно полностью исчезло.

Глава 6. Завещание

Ричард назначил доктора Гранта исполнителем своего завещания, и в свое время было возбуждено дело о этом завещании. Рождение Ричарда Эймса-младшего сделало необходимым назначение опекуна для управления его долей имущества – назначение, которое было дано вдове Ричарда. Условия завещания были настолько четкими, что между наследниками не возникло никаких разногласий относительно их соразмерных интересов, но между доктором и Гордоном, братом Ричарда, возникли трения, поскольку доктор, хотя обычно и был расторопен в деловых вопросах, исполнял обязанности душеприказчика с неохотой. Какое-то таинственное влияние, казалось, тормозило его, как будто он хотел отсрочить окончательное разбирательство. Делопроизводство было переполнено отсрочками по его просьбе, пока, наконец, Гордон не пожаловался в суд, который пригрозил отстранить доктора от его обязательств, касаемых завещания, если он не откажется от своей тактики затягивания.

По правде говоря, доктор Грант проявил больше интереса к раскрытию преступления, вменяемого Ричарду, чем к управлению его имуществом, в то время как Гордон практически отстранился от сотрудничества в попытке обелить имя Ричарда, но настойчиво призывал к максимальной оперативности в распределении имущества. Такая поспешность и отсутствие поддержки от него произвели на доктора неблагоприятное впечатление, заставив его даже заподозрить, что Гордон мог совершить преступление при намеренно спланированных обстоятельствах, чтобы бросить подозрение на Ричарда и он смог заполучить часть его имущество. Однако требование Гордона не могло быть отвергнуто с юридической точки зрения. Как бенефициар по завещанию, он имел право на одну треть миллиона долларов в течение срока, установленного законом, и доктор был вынужден подчиниться, поскольку прошло более года и срок подачи исков против наследства истек. На самом деле не было никаких претензий, даже связанных с расходами на похороны, поскольку Ричард не был погребен.

Таким образом, все имущество было готово к разделу между наследниками, и адвокаты Гордона подали ходатайство о его окончательном распределении.

По каким-то скрытым мотивам доктор был полон решимости сохранить поместье в целости. Поскольку он действовал без выгоды, его нельзя было обвинить в корыстных мотивах, но было очевидно, что между ним и Гордоном существовал дух взаимной неприязни. До сих пор это было прикрыто маской вежливости, но, наконец, это вышло на поверхность. Доктору ничего не оставалось, как бороться, даже если это могло помешать его планам по аресту и осуждению настоящего виновника, но на нем лежало бремя предоставить какую-либо юридическую причину, по которой имущество не должно быть разделено. Он принял на себя это бремя и попросил о дальнейшей отсрочке, чтобы обеспечить явку свидетеля, чье присутствие, по его утверждению, раскрыло бы такой поразительный набор фактов, что Суд был бы вынужден отказать в праве на раздел имущества. Судья был явно раздражен, заявив, что никакое мыслимое положение вещей не поддержит такое абсурдное утверждение, но из уважения к искренности доктора назначил слушание по ходатайству на десять дней позже. Однако он совершенно не ожидал неприятной ситуации, с которой ему было суждено столкнуться, поскольку тем временем произошло событие, не имеющее аналогов в истории, которое подвергло сомнению легковерное человечество как физиологический факт и положило начало ряду юридических коллизий, неизвестных в анналах законов, событие, столь противоречащее человеческому опыту, настолько превосходящее понимание смертных.

Глава 7. Пропавший свидетель

Ричард Эймс сошел с раннего утреннего поезда на Пенсильванском вокзале всего через неделю после вышеупомянутого инцидента и был тепло встречен доктором Грантом, который ждал его. Более года они добросовестно хранили секрет существования Ричарда, надеясь, что правда о преступлении может быть раскрыта и, таким образом, он сможет вернуться в общество как оправданный человек, но их постигло разочарование, поскольку на тайну убийства не было пролито ни капли света. Однако критический момент, достигнутый в управлении поместьем, заставил доктора Гранта потребовать возвращения Ричарда, чтобы предотвратить его раздел. Поскольку доктор не был адвокатом, его не следует критиковать, если его действие окажется неэффективным, поскольку особый статус Ричарда как члена общества требовал судебного решения, прецедентов для которого не было. Однако он вернулся не только для того, чтобы сохранить свое имущество, но и для того, чтобы утвердить свое право на жизнь!

При их встрече не было произнесено ни слова. Яркие впечатления из прошлого вызвали эмоциональный всплеск, который под влиянием волнительного момента автоматически вызвал в памяти сцену камеры смерти во всех ее ужасных подробностях, заставив ее пронестись в их сознании подобно панораме со скоростью сна. Слова совершенно не были нужны, чтобы выразить чувства двух душ, чьи щупальца протянулись и коснулись друг друга, и тишина была нарушена только тогда, когда Ричард дрожащим голосом спросил:

– А Рут знает?

– Пока нет, – ответил Роберт.

– Есть какая-нибудь зацепка? – с тревогой спросил Ричард.

– Нет, только подозрение, – был ответ Роберта.

– Подозрение в отношении кого? – нетерпеливо спросил Ричард, ликуя от малейшей надежды на оправдание.

– На этот вопрос я не стану отвечать, – немедленно ответил Роберт, – потому что подозрение подобно пламени: оно быстро распространяется и оставляет на своем пути разрушения. Репутации многих хороших людей превратились в пепел перед его неугасимым пламенем, раздуваемым ветрами сплетен и скандалов. Ты был принесен в жертву на алтарь обстоятельств, освещенный именно их нечестивым пламенем. Несмотря на то, что это повод к расследованию, подозрение никогда не должно передаваться от человека к человеку, даже между друзьями, пока оно не подкреплено достоверными фактами. Заставить кого-то подозревать друзей – значит разрушить самые священные отношения между людьми, ибо подозрение и дружба не могут жить в сердце одновременно. Следовательно, пока не будет известно явное доказательство, эта тайна должна принадлежать только мне.

– Все тот же старина Роберт, – сказал Ричард, притворно смеясь, – и все тот же старый идеалист.

Плечом к плечу они направились к выходу, обсуждая свои планы на день. Это должен был быть день великих событий – день подготовки к воссоединению. Новость должна быть сначала сообщена Рут, чтобы шок от внезапной встречи не оказался слишком сильным для ее духа, задача, которую должен был выполнить доктор Грант, который позволил ей оставаться в неведении о существовании Ричарда, потому что он считал, что абсолютная секретность необходима для оправдания последнего. Следующим по порядку был найм адвокатов, поскольку оба понимали, что Ричарда окружают юридические опасности, зная, что объявление о его возвращении приведет к немедленному конфликту с законодательной властью, в котором суды будут призваны определить юридическую силу Свидетельства о казни и Свидетельства о осмотре тела тюремным врачом, оба из которых были представлены для всеобщего освидетельствования, как того требует Уголовный кодекс.