Отступник
Шрифт:
Когда в день казни Уоллеса вскрылось предательство Роберта Брюса, Эдуарда охватила ярость. Позже, допросив стражников аббатства и узнав, что Брюс прихватил с собой посох Святого Малахии и шкатулку с пророчеством, он думал, что сойдет с ума от бешенства. Но по мере того, как шли месяцы, безумная ярость сменилась жгучим желанием отомстить. Теперь Эдуард осознал то, о чем его с самого начала предупреждал Эймер де Валанс: маниакальное желание покончить с Уильямом Уоллесом заставило его закрыть глаза на угрозу предательства со стороны Брюса. Он недооценил его, полагая копией отца, амбициозного и честолюбивого, но податливого и уступчивого.
И вот сейчас он получал панические донесения из гарнизонов по всей Шотландии. Роберт
На протяжении последних недель Эдуард часто спрашивал себя, а не следовало ли ему начать действовать раньше. И не должен ли он был — сразу же после того, как Валанс со своим отрядом, посланный в погоню за Брюсом на север, вернулся ни с чем — немедленно двинуть армию на скоттов. Но приближался сезон зимних бурь, а ему требовалось время, чтобы вновь созвать своих вассалов и собрать припасы, необходимые для контрудара. Вместо этого Эдуард разослал приказы своим гарнизонам по ту сторону границы, повелев им разыскать и захватить предателя. Ему доложили, что Брюс заперся в Тернберри и что сильные снегопады сделали невозможным перемещение тяжелых осадных машин так далеко на запад. Учитывая, что замок был недавно отстроен заново, а Брюс успел собрать большую армию, его военачальники опасались, что ни о какой эффективной осаде не может быть и речи до тех пор, пока дороги не станут проезжими. Тогда Эдуард приказал им запереться в замках. Он не желал, чтобы Брюс погиб в какой-нибудь случайной стычке. Он хотел лично захватить его в плен. Живым. Он должен сделать это, чтобы оправдаться в глазах подданных, иначе дело всей его жизни пойдет прахом, а его наследство еще до его смерти начнет гнить и разлагаться. Поэтому он ждал, ждал всю зиму, собирая войска и разжигая в душе пламя ослепительной ненависти.
Неделю назад, когда после весенних дождей Темза вышла из берегов, Эдуард сделал Эймера де Валанса новым лордом-наместником Шотландии и отправил его на север с небольшим войском, поставив перед ним задачу задушить восстание и связать руки Брюсу до тех пор, пока сам Эдуард не придет во главе королевской армии, вместе со своим сыном и теми молодыми людьми, которых сегодня произвели в рыцари. Не имело значения, что Брюс был графом и мог даже стать королем к тому времени, как они схватят его. Рыцарское благородство и милосердие отступили перед яростью Эдуарда. Он разорвет негодяя на куски на глазах его людей. А его голова, как и головы тех, кто поддерживал его, будут выставлены на всеобщее обозрение рядом с головой Уоллеса, став пищей для ворон.
При расставании король вручил Валансу выцветшее знамя, под которым сражался еще в молодости.
— Подними над собой Дракона, кузен. Никакой пощады к тем, кто присоединится к Брюсу. Убивай всех. Но сам он — мой. Ты понял меня?
— Да, милорд, — с энтузиазмом пообещал Валанс.
Эдуарду, смотревшему, как тот выступает маршем во главе своего войска, казалось, что Валанс отправляется в крестовый поход.
Громкий восторженный рев вернул короля к действительности: очередной соискатель стал рыцарем. Но восторг молодых рекрутов в аббатстве отнюдь не захватил баронов, расположившихся перед троном Эдуарда. Эти опытные мужи, многим пожертвовавшие ради победы над скоттами, молча наблюдали за действом, разворачивающимся на их глазах. Подобно королю, они понимали, что присутствуют не на празднике, а наблюдают самое начало подготовки к грядущей войне. В Карлайле уже заготавливали зерно и мясо, по всему королевству вводили новые налоги, а военные уполномоченные рекрутировали солдат. Этот ритуал стал для них очередным
Но проявят ли эти молчаливые и воинственно настроенные люди, посвятившие жизнь служению королю — давшие клятву верности за дубовым Круглым Столом, — такую же готовность умереть за него, если узнают правду? Костяшки пальцев Эдуарда побелели, когда он вцепился в подлокотники трона при мысли о черной шкатулке, которую Роберт Брюс похитил из Вестминстерского аббатства. Шкатулке, в которой хранилась величайшая тайна его правления.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
— Давайте ударим по нему прямо сейчас, пока этот ублюдок не сел на трон. — Разговаривая, Дунгал Макдуалл метался по возвышению, и голос его дрожал и срывался от ярости. — Разрешите мне поднять людей Галлоуэя. Мы еще можем остановить его.
Темный Комин сидел за столом, молитвенным жестом сложив руки, хотя глаза его оставались открытыми, устремленные в одну точку зала, где слуги его жены рассыпали по полу тростник.
— Нет. — Широкие плечи графа шевельнулись, когда он глубоко вздохнул. — Мы уже не успеваем. Мои лазутчики доносят, что Брюс намеревается провести коронацию в аббатстве Скоун на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, то есть меньше чем через неделю. Я призвал родственников из Бучана и Баденоха, но на севере еще лежат глубокие снега. Мои люди просто не успеют подойти сюда вовремя, а армия Брюса увеличилась после Дамфриса. Лишенные Наследства, несмотря на всю свою жажду крови, не смогут противостоять его силам.
Макдуалл подошел к столу и навис над ним, вынуждая графа посмотреть себе прямо в глаза.
— Союзники Брюса уверяют, будто в монастыре францисканцев он лишь защищался, но люди Джона сказали мне, что лорд не имел при себе оружия, когда отправился в ту церковь. Брюс хладнокровно убил моего хозяина — вашего родственника! Он не может остаться безнаказанным.
— Он и не останется, — пообещал граф, вперив взгляд своих темных глаз в напряженное лицо Макдуалла. — Но мы должны проявить терпение, пока не составим свой план. Любое наше действие должно быть тщательно продуманным и безупречно исполненным. Я хочу, чтобы месть наша была успешной и долгой.
Макдуалл стиснул зубы, но потом неохотно кивнул в знак согласия.
— Скорее всего, в Лондоне кто-то предупредил Брюса, раз он сумел вырваться из их когтей, верно? Мы знаем, что англичане нашли письмо, которое мы подбросили Уоллесу. Это мы должны были готовиться к коронации, будь оно все проклято! А Брюс должен был гнить в Тауэре!
— Полагаю, мы никогда не узнаем, что там произошло. Мы проиграли, и Джону пришлось дорого заплатить за это. И теперь нам остается лишь отомстить. — Темный Комин поднялся на ноги. — Но месть — это блюдо, которое лучше всего подавать холодным. И когда мы ударим, я хочу, чтобы он сполна ощутил это на своей шкуре.
— Это будет цареубийством, если он успеет стать королем к тому времени.
— А мне плевать, какую корону этот разбойник нацепит себе на голову! — прорычал граф. — Он никогда не будет моим королем.
— А как насчет трона? Кто займет его, когда мы устраним Брюса?
— Это — дело будущего. Сначала мы должны собрать своих сторонников. Рыжие и Темные Комины, равно как и Комины Килбрида, будут готовы, когда настанет время, но нам нужны и другие. Я поеду на запад, встречусь там со своими союзниками. Макдуаллы и их родственники присоединятся к нам, в этом я уверен. Джон приходился племянником лорду Аргиллу. Он должен вернуть долг крови его убийце.