Отсюда и в вечность

Джонс Джеймс

— Но почему же? — не выдержал Калпеппер. — Эго ведь не мне нужно. Я же объяснил тебе, для чего это. Ключ ко всему делу о твоем признании. Если ты меня не послушаешь, то я ничего не смогу для тебя сделать.

— Ио я ни в чем не виноват, — спокойно сказал Прю. — Я не могу признать себя виновным, даже если бы это гарантировало мне оправдание в суде. Я очень извиняюсь, но такой уж у меня характер.

— Боже мой! — воскликнул Калпеппер. — Какое это имеет отношение к делу? Совершенно неважно, виновен ты на самом деле или нет. Но ни один суд не вынесет

солдату максимальную кару за то, что он подрался с кем-то в пьяном виде, если обвиняемый сам во всем признается.

— Я не собираюсь упрашивать кого-то пожалеть меня. Если надо наказать меня, пусть наказывают. Я ни на кого не буду в обиде. Никогда и никого ни о чем не просил и не буду просить.

Лейтенант почесал в затылке кончиком ручки и положил ее в карман.

— Ну ладно, — спокойно сказал он. — Подумай о моем предложении. Уверен — ты в конце концов поймешь, что я прав.

— Я уже достаточно подумал обо всем, — ответил Прюитт. — Очень сожалею, что приходится разочаровывать вас, лейтенант, хотя вы проделали большую работу. Я не хочу признать себя виновным.

— Но ведь ты ударил человека, не так ли?

— Конечно. И готов сделать это еще раз.

— В таком случае ты виноват. Зачем же скрывать правду?

— Я никогда не признаю себя виновным, лейтенант.

— Никогда не видел такого упрямого болвана! — закричал Калпеппер, теряя терпение. — Если ты не думаешь о себе, то подумал бы обо мне. Ведь я но просил, чтобы меня назначали твоим защитником.

— Я знаю, — ответил Прюитт. — Мне жаль, что так получается.

Лейтенант тяжело вздохнул, положил листок с текстом показании Прюитта обратно в папку и встал.

— Ну хорошо, — улыбаясь, сказал он. — Так или иначе, подумай о моем предложении. Завтра я снова зайду.

Лейтенант вышел из камеры. Несколько минут Прюитт смотрел ему вслед, а затем уселся на нары и достал из-под подушки колоду карт.

В этот момент сквозь решетку Прюитт увидел входившего в помещение гауптвахты Уордена. В руках у пего был новенький комплект рабочей одежды.

— Можно мне передать эти вещи арестованному? — спросил Уорден капрала, дежурившего по гауптвахте.

— Конечно. А тебе не лень заниматься этим самому, сержант?

— А кто еще будет этим заниматься? Развернуть сверток или не надо? — спросил Уорден. — Может, я спрятал в нем что-нибудь неположенное для арестанта?

Капрал угрюмо взглянул па Уордена, усмехнулся и покачал головой.

— Да ладно, проходи.

Уорден зашагал вперед, к камере, где находился Прюитт.

— Не знаю, почему я трачу время на такого болвана, как ты, — сказал Уорден, бросив сверток с одеждой на нары рядом с Прюиттом. А потом, увидев разложенные вокруг карты, спросил: — Ну как, выигрываешь?

— Пока пет, — спокойно ответил Прю.

— Не отчаивайся. У тебя еще много времени, чтобы потренироваться.

— Неужели еще не назначен день суда? — спросил Прюитт, собирая карты в колоду.

— Я имел в виду твой тюремный срок.

— А может, у меня отнимут

карты и я не смогу играть в тюрьме? — тихо сказал Прюитт. Он встал и начал переодеваться в принесенную Уорденом одежду.

— Может случиться и так, — заметил Уорден, наблюдая за Прюиттом. — Суд должен состояться в следующий понедельник, то есть через четыре дня.

Прюитт кончил переодеваться и снова сел на нары.

— Калпеппер сказал, что, по его мнению, мне дадут не больше трех месяцев с вычетом двух третей денежного содержания.

— Примерно так, если ты, конечно, не скажешь па суде чего-нибудь такого, что разозлит судей.

— Я намерен молчать.

— Позволь мне поверить этому только тогда, когда сам это увижу. Вот возьми. — Уорден протянул Прюитту несколько пачек сигарет.

— Спасибо.

— Меня благодарить не за что. Это Анди и Кларк просили тебе передать. Сам бы я покупать сигарет тебе не стал. Из-за тебя у меня порядочно прибавилось всякой писанины.

Прюитт улыбнулся и спросил:

— Скажи, пожалуйста, кто-нибудь из ребят говорил о ноже?

— О каком ноже?

— О том самом, которым Айк хотел ударить меня.

— А ты сам об этом кому-нибудь говорил?

— Нет.

— И ты можешь доказать, что он хотел ударить тебя ножом?

— Но знаю.

— Попробуй рассказать об этом Калпепперу. Ведь он очень хочет блеснуть своим юридическим талантом. Во всяком случае, стоит попытаться.

— Нет, Калпепперу я ничего не скажу. Они давно хотели отдать меня под суд и теперь добились своего. Если бы мне и удалось выскользнуть из их рук на этот раз, то они снова стали бы искать подходящий случай, чтобы придраться.

Уорден поднялся с нар, сделал два-три шага по камере и, как-то странно нахмурив брови, сказал:

— Может быть, ты и прав. Во всяком случае, это твое дело и поступай как знаешь.

Он дружески похлопал Прюитта по плечу.

— До свидания, дружище. — И направился к выходу.

Прюитт снова было разложил карты, но вдруг окликнул уходившего Уордена:

— Послушай, не выполнишь ли ты одно поручение для меня.

Уорден повернулся и сказал:

— Конечно, если смогу.

— Съезди в город в район Мауналани и объясни Лорен, почему я не могу прийти к ней. Вот адрес.

— Почему бы тебе не написать ей письмо? — спросил Уорден. — Мне не хочется туда ехать. Эти бабы мне надоели. Кроме того, я к тебе хорошо отношусь и не хочу рисковать: вдруг я понравлюсь этой Лорен?

— Ну хорошо. А по телефону ты ей можешь позвонить? — Прюитт назвал номер телефона.

— Если я позвоню, то она наверняка назначит мне свидание. А я боюсь, что не смогу отказаться.

— Ну тогда съезди в «Новый Конгресс», — настаивал Прюитт, — и расскажи ей обо мне. Если захочешь, замени там меня. Я но обижусь. Между прочим, когда я последний раз был в заведении мадам Кайпфер, она интересовалась, почему ты перестал у нее бывать, и просила передать тебе привет. Я просто забыл сказать тебе об этом раньше.