Оттенки изумрудных глаз
Шрифт:
— Джен, я всего лишь обдумывал всевозможные варианты. Ты слишком упертая, особенно когда поддаешься чувствам. Мне пришлось прибегнуть к этому слову, чтобы хоть как-то остановить тебя, — спокойно возражает бог лжи. Меня же пробирает лихорадочная, крупная дрожь. Все внутри в который раз закипает от его слов. Булькает и напрягается.
Я точно сейчас свихнусь. Если не прекратится на сегодня это безумие.
“Ты уже достаточно сегодня наговорила громких слов…”
Я дергаюсь, услышав вспыхнувшие в сознании слова Локи. Они добавляют давления на мое состояние,
— Вранье, сплошное вранье, — практически обессиленно шиплю я сквозь сжатые челюсти, смотря на трикстера. В его глазах не читается ни одной эмоции, да и вообще он до мерзкого чувства в желудке спокоен. Я едва сдерживаюсь от того, чтобы резко податься вперед и вцепиться в складки его костюма. Тряхнуть изо всех сил, добиться каких-то эмоций. Слов извинения. Хоть чего-нибудь!
С губ срывается неслышный рык бессилия. Все. Вывело.
— Надо же, ты научилась разбираться в том, где я говорю правду, а где ложь, — усмехается бог коварства прямо мне в лицо. Я моргаю, почти не обратив внимания на его слова. В мозг шипом врезается другое. Мне на секунду показалось, что Локи действительно врет. Будто это какой-то спектакль. Требующий очищения души от всего, что скопилось в ней.
— Что ж, раз так… — как можно холоднее говорю я, уже почти не соображая, что делаю. А делаю я что-то действительно неожиданное. Шаг вперед. Навстречу тому, который сейчас просто растерзал мое сердце. — То ты не будешь против, если я сделаю это.
Слова слетают с губ сами — я не ведаю, что несу какой-то бред. Не контролирую свои движения.
Просто уже по фигу. Это как последняя попытка. Зацепиться за слабую соломинку.
На лице трикстера в какую-то миллисекунду мелькает удивление. Он явно не ожидал такого поворота событий. Я и сама-то не ожидала. В крайнем случае, того, что мои ноги подкосятся и я рухну на землю, заходясь в громких и отчаянных рыданиях, которые когтями будут разрывать мое горло.
Я делаю еще шаг, убивая расстояние. Сердце разгорячено бьется в ребра и через каждые пять секунд ухает к желудку. Локи замирает, напряженные мышцы становятся еще более видны под костюмом, глаза неотрывно следят за моими движениями. Я останавливаюсь и, сглотнув горькую слюну, медленно отнимаю онемевшие пальцы от лямки рюкзака и тяну их вперед, поднимая на уровень белоснежного лица. Неприязнь заливает сердце до краев. Такая остро ощутимая, плавящая, опасная.
Господи, что же ты творишь?
— Тебе же все равно, — отстранено шепчу я, тем не менее сосредоточив в своем взгляде все внимание и настороженность. А пальцы все движутся к четко очерченной скуле. Непозволительно зудят от резко возникшего желания погладить по ней. Ощутить мягкость и гладкость мраморной кожи…
В висках грохочет пульс обезумевшего сердца.
А потом…
Оно-таки замирает.
И тянущее, тягучее, контрастное ощущение уже бежит параллельно сосудам от моих холодных пальцев.
Коснувшихся скулы бога коварства.
Все вокруг меня и, по всей-видимости, Локи замирает. Атмосфера сгущается, потрескивает, плавно перетекает из одного аморфного
А к моему горлу отчего-то подкатывает тошнота. В виде слез, сильных эмоций, не умещающихся в одном маленьком органе.
Но я не останавливаюсь. Не отстраняюсь, хотя это желание зудит где-то под лопатками.
Вместо этого.
Тихонько скольжу пальцами вдоль щеки бога обмана. В какой-то момент прикрывая глаза. Что-то растекается по моему телу, остужая предыдущую боль. Распутывая узлы, ослабляя туго затянутые, душащие веревки.
Почему все так? Я должна сейчас перестать это делать. Ведь это глупо, мерзко, и…
И мои пальцы будто случайно соскальзывают к мочке уха Локи.
Тот практически незаметно, но все же втягивает в себя с шипением густой и плотный воздух. Я усмехаюсь самым уголком рта, на мгновение останавливая движение руки. Вглядываясь в безразличные изумрудные глаза, которые сверлят мое лицо.
— Прости, я должен был что-то почувствовать? — усмехается он, но я вижу, что эта усмешка не настолько язвительна, как предыдущие. Это заставляет меня осмелеть и придвинуться еще чуть ближе, игнорируя противящийся голос подсознания. Заглушенный бурлящими внутри эмоциями. Противоречащими, сталкивающимися друг с другом, вопящими.
И как меня еще не разорвало изнутри?
— Ты напрягся, — шепчу я, кладя вторую руку на его плечо. Внутри все грохочет, переворачиваясь по нескольку раз то в одну сторону, то в другую. А я легонько тереблю пальцами костюм, будто невзначай иногда соскальзывая ими на открытый участок белоснежной кожи.
Его запах вновь окружил меня. Пропитал. Отравил.
— Естественно, — ехидничает бог коварства, но я не вижу выражения его лица, поскольку наклонила голову к его шее. Чувствую, как колышутся волосы от его дыхания. — Твои пальцы настолько холодные, будто ты час их в снегу держала.
Я неосознанно возобновляю движение замерших на мочке пальцев, снова возвращая их к скуле. Мое сердце заходится неровным ритмом, трепыхаясь в жаре, который растекается по всему телу.
Сумасшедшая, свихнутая идиотка.
Я поднимаю голову, сталкиваясь с пронзающим холодным взглядом, на дне которого сквозит сомнение. Локи смотрит на меня так внимательно, будто я какое-то диковинное животное. Которое делает что-то совершенно не свойственное ему.
В районе позвоночника разрывается что-то плавящее и горячее, когда я вконец схожу с ума и прижимаюсь к богу обмана всем телом. Чувствуя его напряжение. Даже слыша ровный ритм биения сердца.
На секунду сжимаюсь, предвкушая отторжение. Сейчас сорвется. Оттолкнет, накричит.
Господи, о чем я думаю?!
Эти мысли перебиваются, вздрагивают. А затем катятся куда-то в пустоту, валятся на мокрую землю под моими ногами.
От внезапного ощущения длинных пальцев на моей талии.
Едва касающихся. Но.
Несущих поистине великолепные, будоражащие ощущения.
И сердце еще пуще окунается в водоворот жара, который охватил все мои внутренности. Въелся намертво, будто какой-то химический элемент.