Отважная лягушка
Шрифт:
Краем глаза Ника заметила, что зрителей вокруг заметно прибавилось, и многие из них одобрительно качали головами, слушая её гневный монолог. А вот Серения ещё сильнее разозлилась. Метавшие молнии глаза сузились, по побледневшим щекам ходили желваки.
– Теперь, когда подлый раб мёртв, вам больше ничего не угрожает, - заговорила она с ледяной вежливостью, хотя голос буквально звенел от еле сдерживаемого гнева.
– Вы можете оставаться в гостинице столько, сколько захотите или покинуть сейчас же!
Разведя руками, хозяйка постоялого
– Только ваши спутники собираются здесь задержаться.
Под взглядом собеседниц Приния, опустив глаза, негромко пробормотала:
– Муж сказал, что господин дитрибун разрешил нам дать несколько представлений.
– Одна поедете, госпожа Юлиса?
– с торжествующей издёвкой усмехнулась Серения.
– Я знаю, как рискованно путешествовать в одиночку, - медленно проговорила девушка.
– Но не уверена, что мне будет безопасно здесь.
И заметив, как вздрогнула владелица заведения, пояснила.
– Что если у Акава есть приятели, и они опять захотят меня украсть?
Женщина заметно расслабилась.
– Успокойтесь, госпожа Юлиса. Будь похитителей несколько, вам бы от них не отбиться. Акав понадеялся на свою силу, но понятия не имел, что вы носите с собой оружие.
– Вы не можете знать этого наверняка, госпожа Серения, - с сомнением покачала головой Ника.
– Муж прислал двух вооружённых легионеров!
– выпалила собеседница.
– Теперь никто не посмеет обидеть моих постояльцев!
Девушка сообразила, что эта речь адресована не столько ей, сколько набежавшей толпе зевак, поэтому решила ещё немного надавить:
– Вы готовы поклясться именем бессмертных богов, что здесь со мной ничего не случится?
– Клянусь Ноной, Цитией и Семрегом, что в моей гостинице никто не причинит вам зла!
– после секундного замешательства провозгласила женщина.
Ника давно никому не верила на слово. Но всё-таки обещание, освящённое именами богов, да ещё данное в присутствии стольких свидетелей, как говорится, внушали осторожный оптимизм. Подавляющая часть местных относилась к небожителям с большим почтением, и теперь, если с ней что-то случится на постоялом дворе, соседи могут заподозрить Серению в святотатстве, а это неизбежно скажется на бизнесе.
Несмотря на занятость, хозяйка лично проводила постоялицу в обеденный зал, приказала принести лепёшек, вина, мёда. Не отказалась выпить с ней из одного кувшина. То есть, на первый взгляд, делала всё, чтобы сгладить неприятное впечатление от вчерашнего досадного происшествия. Вот только глаза по-прежнему оставались холодными, как у рыбы, что не давало путешественнице расслабиться, заставляя держаться настороже.
Хорошенько запомнив, что безопасность ей обещана только в пределах постоялого двора, девушка отказалась от прогулок по раскинувшемуся вокруг лагеря городку. Вернувшись в комнату, она отправила Риату на базар с приказом закупить вина и продуктов. Ни есть, ни пить в заведении Серении Ника не собиралась.
Проводив
Ближе к вечеру пришёл Гу Менсин пригласить спутницу посмотреть на представление, которое урба устраивает прямо в лагере.
– Мы покажем комедию Днипа Виктаса Однума "Путаница", - соловьём разливался старый актёр.
– Иные ценители театра утверждают, будто эту пьесу молодым девушкам смотреть не стоит, но все признают, что она очень смешная. Приходите, будет весело, клянусь Нолипом!
– К сожалению, не могу, - со вздохом покачала головой Ника.
– Госпожа Серения поклялась, что со мной ничего не случится только на постоялом дворе, а о лагере речи не было.
– Как так?
– встрепенулся толстяк.
Собеседница поведала ему о том, что на самом деле произошло вчера вечером: о предательской роли конопатого раба, о странном состоянии, вызванном, очевидно, каким-то сонным зельем.
Выслушав её, Гу Менсин мрачно пробормотал:
– Теперь всё понятно.
– Что понятно?
– насторожилась путешественница.
– Когда рабы тащили мимо тело Акава, я заметил, что у него в крови живот, а ещё одна рана на груди - как раз напротив сердца.
– Это не я, - заверила Ника.
– Он меня за плечи обнял, да ещё и тряпка мешала. Никак я не могла ему в грудь попасть.
– Его добил Хорь, - уверенно заявил старший убры и в ответ на недоуменный взгляд собеседницы пояснил.
– Ну, тот конопатый парнишка-раб, о котором вы говорили. Там проход в забор упирается. Через него он и удрал. А Акав, видно, сам перелезть не смог. Хорь услышал, что люди собираются, и ткнул его в сердце, чтобы лишнего не наболтал, пока жив.
Артист усмехнулся.
– То-то его нигде не видно. Наверное, хозяйка куда-то спрятала, пока мы здесь.
– Я боюсь, господин Гу Менсин, - нахмурилась девушка.
– И хочу уехать отсюда как можно скорее. Вдруг Серения ещё что-нибудь придумает?
– Но, мы уже договорились с дитрибуном!
– страдальчески скривился толстяк.
– Я же не могу вот так его обмануть? Вы не знаете, какие эти военные обидчивые?! Он же может за нами целую сотню легионеров послать!
"Да кому ты нужен!" - рассердилась про себя путешественница.
Заметив, как посуровела собеседница, старший урбы с апломбом заявил:
– Мы будем вас охранять!
– И как вы себе это представляете?
– ядовито осведомилась Ника.
– Вы же понимаете, что я не могу позволить никому из мужчин ночевать в моей комнате, и с вами в фургоне я спать тоже не буду!
– Тогда вы не должны никуда выходить с постоялого двора!
– после некоторого замешательства родил новую идею старый актёр.
– А лучше из комнаты.
"Как будто я сама до этого не додумалась!" - мысленно фыркнула Ника, а собеседник вдохновенно вещал: