Отважная лягушка
Шрифт:
Обеденный зал гостеприимно встретил новую посетительницу густым полумраком, шумом и вонью. К счастью для Ники, большая часть клиентов сгрудились в противоположном конце помещения. Судя по нечленораздельным воплям, свисту и звукам ударов, там кто-то выяснял отношения на потеху толпе, состоящей из полупьяных мужчин.
"Ой, зря я сюда припёрлась!
– мысленно охнула девушка.
– Уходить надо, пока вместо фасоли чем другим не накормили..."
Но тут к ней подошла средних лет рабыня в застиранном переднике поверх такого же старого серого хитона.
–
– Пожалуй, нет, - усмехнулась, качая головой, Ника.
– Слишком у вас тут... шумно.
– Не беспокойтесь, госпожа!
– энергично запротестовала женщина.
– Никто не посмеет обидеть постояльцев нашего господина Нумеция Мара Тарита! Клянусь Карелгом и Фиолой! Присаживайтесь!
Радушно улыбаясь, она сделала приглашающий жест.
Поскольку на одном конце лавки сидел мрачного вида старик, безучастно запивавший лепёшки разведённым вином, а на втором стоял какой-то парень, стараясь рассмотреть поверх голов подробности всё ещё продолжавшейся драки, путешественница решила переступить через лавку, подобрав подол платья и надеясь, что огоньки масляных светильников и факелов дают слишком мало света, чтобы рассмотреть нож у неё на лодыжке.
Серения не зря хвалила своё заведение. Подавальщица с уставленным мисками подносом появилась очень быстро. Когда Ника распробовала первую из жареных колбасок, по залу прокатился глухой гул разочарования, и сгрудившиеся в дальнем конце начали расходиться, рассаживаясь за столы.
Бесцеремонно расталкивая посетителей, низкорослый, широкоплечий раб, с густой бородищей и спутанной шевелюрой, похожий на фантазийного гнома, без видимых усилий тащил к выходу перекинутое через плечо тело мужчины в рваном хитоне.
– Слаб Пирм Эмил против Дулнака, - раздался рядом чей-то громкий голос.
Примерно в метре от неё за стол, возбуждённо переговариваясь, уселись два молодых человека, лет двадцати двух - двадцати пяти. В одинаковых серых туниках с зелёной полосой по подолу, с одинаково коротко обрезанными волосами и странными, похожими на мозоли, пятнами на плохо выбритых подбородках.
Путешественница вспомнила, что видела похожее у Румса Фарка, но не придала значение, приняв за родинку или шрамик. Но сейчас в памяти всплыла давным-давно прочитанная книга, и она подумала, что это скорее всего след от кожаного ремня, удерживавшего шлём. А остальные воины, которых ей приходилось встречать, носили густые бороды, и у них данная отметина так в глаза не бросалась.
Видимо, сейчас рядом с ней сидели те самые знаменитые легионеры, слава о доблести и жестокости которых уже не один век ходила по всему цивилизованному миру.
– Ничего не слаб!
– горячо возразил приятель, с жадностью припадая к деревянной чаше. Вытерев губы, с жаром продолжил.
– Просто сегодня от Дулнака отвернулась Канни, вот он и не успел увернуться от удара.
Опасаясь, что соседи, обсудив драку, начнут оказывать ей знаки внимания, Ника принялась торопливо доедать разваренный горох.
– Сколько ты проиграл десятнику
– Двадцать риалов, - раздражительно буркнул тот, кто винил в неудаче Дулнака капризную богиню удачи.
– А разве ты на него не ставил?
– Нет, - со вздохом ответил собеседник.
– Я уже и так должен половину жалования.
Девушка в спешке обожгла язык, но всё равно не успела вовремя смыться.
Несмотря на царивший в зале гвалт, стук посуды и доносившееся откуда-то нестройное пение, она прекрасно расслышала громкий шёпот.
– Глянь туда. Кто такая? Я её раньше не видел.
– Наверное, из постояльцев Серении?
– предположил приятель.
– На шлюху не похожа.
"Спасибо хоть на этом, - мысленно фыркнула путешественница, наливая вино.
– Вот, батман! Не могли эти Пирм с Дулнаком ещё немного помахать кулаками!"
– А почему одна сидит?
– с дурашливостью продолжал легионер, раздевая соседку глазами.
"Ну теперь всё!
– едва не подавившись, Ника со стуком поставила стакан, выплеснув половину содержимого на столешницу.
– Теперь не отстанут!"
Подцепив крючком на конце ложки последний кусок колбасы, она бросила его на лепёшку.
– Куда так торопишься, красавица?
Передав импровизированный бутерброд Риате, девушка встала, отыскивая взглядом подавальщицу. Уходить, не расплатившись за еду, по местным меркам не только преступление, но и жуткий моветон, никак не достойный представительницы древнего аристократического рода.
– Эй, ты что, не слышишь?
– повысил голос второй парень.
– Слышь, Пирм, она глухая!
– Не глухая!
– раздражённо возразила путешественница, не глядя на легионеров.
– А хорошо воспитанная. Приличные девушки не разговаривают с незнакомцами.
Парни дружно заржали, хлопая себя по литым плечам, а Ника, заметив официантку, призывно махнула рукой.
– Сейчас, госпожа, - взмолилась рабыня, указывая подбородком на уставленный кувшинами и мисками поднос.
– Подождите, во имя Карелга!
Скользнув к соседнему столу, она принялась ловко расставлять посуду перед проголодавшимися и мучимыми жаждой посетителями. Но вдруг прервав своё занятие, ухватила за локоть проходившую мимо невольницу с пустым подносом. Недовольные задержкой клиенты заворчали. Не обращая на них внимания, подавальщица склонилась к уху коллеги и что-то торопливо зашептала, бросив быстрый взгляд в сторону девушки.
Та воспрянула духом, решив, что нет никакой разницы, кому из них платить деньги. Вторая официантка тоже посмотрела в её сторону и... ушла.
"Вот батман!
– едва не взвыла Ника, показательно игнорируя слова приставучих кавалеров.
– Тут бежать надо, а эти курицы копаются! Вот возьму и нажалуюсь на них завтра Серении".
Один из настойчивых ухажёров пододвинулся так близко, что Ника невольно попятилась.
– Куда же ты, красавица?
– глумливо усмехнулся молодой человек.
– Господин первый сотник не любит, когда не платят за его еду.