Отважная лягушка
Шрифт:
Дразнящий аппетит запах уксуса немного выветрился, и теперь она стояла на своём обычном месте у алтаря.
— Прощение следует вымаливать громко и чётко! — безапелляционно заявила собеседница, выставив вперёд массивный подбородок. — В следующий раз, чтобы я тебя уже у двери слышала!
— Но эти слова предназначены не вам, госпожа Дора, — путешественница обратила полный обожание взгляд на мраморное лицо статуи. — А луноликая Рибила легко расслышит их в моём сердце.
Какое-то время жрица растерянно
— Делай, как я сказала, или до утра отсюда не выйдешь!
— Подчиняюсь, — вздохнула Ника с видом великомученицы. — Но хозяйка ночного светила ещё рассудит нас.
— Не тебе, глупая дикарка, рассуждать о небожителях! — презрительно фыркнула Дора.
Пришлось девушке декламировать вслух до тех пор, пока за стервой не захлопнулась дверь.
Если верховная жрица не отпускала её раньше, служанка святилища, как правило, заканчивала заниматься ерундой около полуночи, когда в круглом окне на фронтоне появлялось созвездие Бегущего коня.
Однако, на следующий день она узнала, что совершила тягчайший проступок, отправившись спать без разрешения Доры.
Дав жрице покуражиться, служанка святилища пренебрежительно пожала плечами.
— Госпожа Маммея велела слушать вас во всём, что касается кухни. О храме разговора не было.
— Дерзишь, мерзавка?! — ощерилась собеседница. — Ну подожди, попомнишь ты меня…
— Да уж не забуду, госпожа Дора, — пообещала Ника. — И сенатору Юлису о вас расскажу и регистору Трениума. Весь Радл о вас узнает… только самое хорошее.
Явно не ожидавшая ничего подобного женщина слегка смутилась, а служанка святилища продолжила деловито чистить луковицу.
На вечернюю церемонию Маммею отвели под руки.
Едва жрицы с помощницами скрылись в храме, дверь птичника приоткрылась, и выглянувшая Риата отчаянно замахала рукой, привлекая внимание хозяйки. Убедившись, что её заметили, рабыня почти бегом бросилась к девушке, и уведя за угол дома, тороплив зашептала:
— Ой, госпожа, что я вам скажу…
— Говори, — не на шутку забеспокоилась та.
— Утром, когда мы горшки ночные собирали, Врана велела мне к госпоже Маммее зайти. Ну я пришла, а та и говорит: "Возьми у госпожи Клио мешок и ночью тайком отнеси в храм своей хозяйке", — то есть вам, госпожа. И не сметь смотреть, что там лежит, если хочу жить.
— Ну ты, конечно, глянула краем глаза? — усмехнулась успевшая изучить свою невольницу хозяйка.
— Что вы, госпожа! — приняла обиженный вид Риата. — Он запечатанный и тяжёлый. А ещё госпожа Маммея сказала, что там письмо.
Девушка хмыкнула.
— Что мне делать, госпожа? — со страхом спросила рабыня.
— Что приказали, — подумав, сказала Ника. — Только захвати ещё те вещи, что я тебе спрятать велела.
— Слушаюсь, госпожа, — понимающе кивнула собеседница.
— Но будь очень осторожна, — стараясь, чтобы голос звучал как можно убедительнее, предупредила девушка. — Сама знаешь, какие у нас с Дорой отношения. Если она тебя со всем этим поймает, меня точно на каторгу упекут, а тебя… Продадут в лучшем случае.
— Я постараюсь, госпожа, — заверила явно впечатлённая невольница.
После службы верховная жрица уже не смогла идти и буквально висела на плечах "сестёр", которые и отвели её на квартиру.
"Играет не хуже Гу Менсина или Анния Мара, — усмехнулась про себя Ника. — Не знала бы, что притворяется, могла бы и поверить".
Оставив соседок по комнате обсуждать здоровье Маммеи, служанка святилища отправилась на ночную вахту.
Примерно через час скрипнула дверь храма. Вскочив с лавки, девушка в полный голос начала декламировать гимн богине Луны.
— Это я, госпожа, — из темноты остро пахнуло хлевом и появилась Риата с большим свёртком.
— Иди к свету, — распорядилась хозяйка и поморщилась. — Ты что, с овцой обнималась?
— Ой, да что вы такое говорите, госпожа?! — скривила страдальческую гримасу рабыня. — Я же не знала, что Врана скотину привяжет как раз там, где я ваши вещички прикопала. А та хоть и пойдёт в жертву Рибиле, всё же животина глупая. Вот и навалила кучу.
— Ну, ладно, — усмехнулась Ника. — Здесь и без того уксусом воняет.
Отложив в сторону "помеченный" овцой кусок кожи и рукавицы, девушка первым делом взялась за мешок. Судя по форме и весу, внутри, скорее всего, лежал "священный камень", а горловину, действительно, перевязывала верёвка с восковой печатью неясного рисунка.
Путешественнице не хотелось делать свидетельницей столь вольного обращения с реликвией и статуей небожительницы искренне верящую в богов Риату, поэтому она отправила невольницу сторожить входную дверь.
— Увидишь, кто идёт в храм, предупредишь меня. Только тихо.
— Да, госпожа, — с готовностью кивнула рабыня.
Только когда она ушла, хозяйка рискнула заглянуть в мешок. Так и есть. Камень, а вместе с ним мятый кусочек папируса.
Поднеся записку к светильнику, девушка прочитала инструкцию, где ей без обиняков приказывали заменить в нише камень. Тот, что находится там сейчас, надлежало спрятать в мешок, а утром принести в "мастерскую".
Сняв фонарь со стойки, Ника осторожно приподняла край драпировки постамента и сразу же увидела неряшливые жирные пятна возле ниши, которых вчера ещё не было. Маммея вставила обмазанный вонючей дрянью камень очень аккуратно. Значит, кто-то попытался его извлечь, но перепачкав руки сообразил, что что-то не так, и вернул на место.