Отважная лягушка
Шрифт:
— О которых простому смертному лучше помалкивать! — резко оборвал его Гу Менисн. — С неба всё слышно.
Новый город показался Нике ничем не примечательным. Да и постоялый двор мало чем отличался от уже виденных. Разве что баню здесь почему-то оплачивали отдельно, да хозяин настойчиво рекомендовал постоялице заказать в комнату на ночь бронзовую жаровню с горящими углями.
Осмотрев предоставленный "номер", девушка отказалась от подобной услуги, понадеявшись на тёплые вещи, ставни на оконце и плотно прикрывавшуюся дверь. Дождавшись, пока Риата с
Баня многоопытной путешественнице понравилась сразу и безоговорочно. Едва открыв дверь, она поняла, почему хозяин берёт за её посещение дополнительную плату. В маленькой комнатке с привычным крошечным бассейном в полу оказалось неожиданно тепло. Причём не только от воды, но и от одной из каменных стен, за которой, очевидно, располагалась печка.
Поскольку дверь в ванную на всех постоялых дворах не имела внутренних запоров, Риата придерживала её плечом, пока госпожа раздевалась. Не то что Ника кого-то стеснялась, просто ни к чему посторонним видеть у слабой, одинокой девушки два кинжала и один пояс скрытого ношения.
Торопливо спрятав деньги и оружие в корзину, она подняла её с сырого пола на лавку. Наклонившись к воде, девушка подозрительно принюхалась. Слабо пахло ромашкой и лавандой. Даже скудного освещения одинокого маленького фонаря хватило, чтобы рассмотреть более-менее чистое дно, четыре ступени и каменный приступочек для сидения. Решив рискнуть, она спустилась в ванну и села, блаженно откинув голову на специальную выемку в каменном бордюре.
Понаслаждавшись минуть десять, путешественница со вздохом приказала рабыне подать мыло. Несмотря на явное добавление мяты, аромат от серо-бурой массы исходил не слишком приятный. Поэтому Ника всякий раз тщательно ополаскивалась. И вот когда невольница поливала ей на голову, в баню после одинокого стука быстро проскользнула Лукста Мар.
— Что нужно? — отфыркиваясь, вскричала девушка.
— Госпожа Юлиса! — нимало не смутилась незваная гостья. — Господин Гу Менсин просит вас отужинать с ними.
— Это ещё зачем? — насторожилась путешественница, вытирая мокрое лицо. — Что случилось?
— Ничего, — успокоила её собеседница. — Сегодня мы возвращаем вам долг, госпожа Юлиса. Вот мужчины и решили устроить небольшой праздник, чтобы отблагодарить вас.
После таких слов вся злость Ники куда-то испарилась. Тем не менее, убирая со лба мокрые волосы, она проворчала:
— Хорошо, только зачем же так… врываться?
— Гу Менсин боялся, чтобы сразу уйдёте в свою комнату, — пожала плечами женщина. Судя по всему, она искренне не понимала недовольства знатной попутчицы. — Вот меня и послали предупредить.
Путешественница с некоторым опозданием вспомнила, что посещение бани и даже уборной не является здесь чем-то интимным. Тем более, для лиц одного пола.
"Хорошо хоть, толстяк сам не явился", — усмехнулась она, подставляя плечо под воду из кувшина.
— А почему вы в ванне не моетесь, госпожа Юлиса? — внезапно спросила уже собиравшаяся уходить Лукста Мар.
— Потому, что мне так нравится! — не выдержав, рявкнула Ника.
— Простите, госпожа, — вздрогнув, опустила глаза собеседница, торопливо пятясь к двери. — Извините, это не моё дело…
— Стой! — воскликнула девушка, отстраняя рабыню. — Гляди, куда прёшь!
Но Лукста Мар уже налетела на край лавки. Испуганно пискнув, незваная гостья едва не упала, вовремя упёршись рукой в стену. Но стоявшая на скамье корзина грохнулась, рассыпав вещи по мокрому полу.
"Вот батман!" — мысленно охнула путешественница.
— Я сейчас соберу! — в страхе вскричала женщина, бросившись поднимать сложенное платье, из которого с глухим стуком вывалились два кинжала в ножнах.
— Нет! — зло рыкнула Ника, шагнув к корзине. — Не нужно!
Её взгляд машинально нашарил оказавшийся поверх полотенца пояс с деньгами.
— Или отсюда! — зашипела она, надвигаясь на попятившуюся Луксту Мар. — Сами соберём!
— Да, госпожа Юлиса, хорошо госпожа Юлиса, — опустив глаза, лепетала явно испуганная собеседница, укладывая платье на злосчастную лавку.
Пока она отступала к двери, Риата суетливо запихивала вещи в корзину.
"Плевать, что она кинжалы видела, — лихорадочно думала Ника, торопливо вытираясь. — Так даже лучше. Бояться больше будут. Но вот пояс… Не могла она его не заметить. Да ну и что? На нём же не написано, что он с деньгами? Просто тряпка и всё".
Придя к столь очевидному выводу и успокоившись, девушка принялась одеваться: "И всё-таки чуть не спалилась. Нет, в следующий раз оставлю его в комнате… Под матрасом… Ну кто знал, что эта дура так бесцеремонно заявится?"
Завязав верёвочку на трусиках, она с огорчением обратила внимание на мокрое пятно там, где платье касалось пола. Хорошо хоть, ткань тёмная, и вечером при скудном освещении оно не будет бросаться в глаза. Но всё равно неприятно. Тем более, пригласили на ужин.
Все артисты, кроме Матана Таморпа, уже ждали свою спутницу за двумя сдвинутыми столами. Их жёны и дети на столь торжественном мероприятии не присутствовали, терпеливо дожидаясь у разведённого на дворе костерка, когда освободится большой зал, и можно будет лечь спать в тепле.
Посетители, заявившиеся на постоялый двор выпить и закусить, с любопытством разглядывали необычную кампанию. Кроме Ники в полутёмном, шумном, наполненном смесью различных запахов зале присутствовали всего три женщины. Две очень легко одетые представительницы древнейшей профессии с густо намазанными белилами лицами и сурового вида дама, неторопливо обгладывавшая свиные рёбрышки в компании тщедушного лысого дядечки и двух застывших у стены рабов.
Гу Менсин произнёс прочувственную речь, отдав должное не только доброте благородной Ники Юлисы Террины, но и её неземной красоте, особо отметив, что она не только пришла на помощь скромным служителям Нолиппа в час испытаний, но отдала им последние деньги.