Отважное сердце
Шрифт:
– Это же грех – делать подобные предположения только потому, что вы и капитан Арнхардт вдвоем провели ночь на другом берегу. Говорят даже, что вы специально все это подстроили, чтобы капитан вас спас и вы могли бы провести с ним ночь вдвоем, что вы просто бегали за ним все время с тех пор, как мы покинули Брунсвик. Представляете? Какой ужас!
– В конце концов, – прищурившись, продолжала она, – все мы знаем, что вы леди, а капитан – джентльмен. Он бы, конечно, не стал пользоваться ситуацией, а если бы и стал, вы бы этого не допустили.
Ошеломленная Джули недоверчиво глядела на нее, не в силах вымолвить ни слова. Тереза же сразу пришла в ярость.
– Кто же осмелился сказать подобное? Эстер, вы прямо сейчас назовете нам тех, кто распускает подобные сплетни. Майлзу наверняка захочется поговорить с этими людьми. И капитан, я уверена, поставит их на место. Мы не потерпим злословия.
Эстер сразу как-то увяла.
– Лучше бы мне было прикусить язык. – Она нервно затеребила подол платья. – Не хочу неприятностей.
– Да вы по уши в неприятностях, – огрызнулась Тереза. – Скольким людям вы уже рассказали об этом? Эстер, тот, кто разносит сплетни, ничем не лучше того, кто их сочиняет.
– Ну, извините меня! – воскликнула Эстер. Она встала и собралась уходить. – Я думала, что, рассказав об этом, я окажу вам услугу. А вы еще упрекаете меня! Я ведь тут совсем ни при чем!
– Ну раз вы отказываетесь назвать нам имена, тогда по крайней мере сделайте одолжение и не болтайте больше об этом, – попросила Тереза ледяным тоном.
– Эстер, будьте добры, скажите мне, кто же все-таки это придумал? – произнесла Джули, справившись наконец с приступом гнева. – Мне бы хотелось поговорить с этими людьми, объяснить им, как они не правы.
В этот момент прикрывающая заднюю часть фургона занавеска неожиданно отдернулась, и, выглянув наружу, они увидели Элизу Тэтчер.
– Я с удовольствием скажу тебе, Джули, – презрительно скривив губы, закричала Элиза. – Это говорила я, и говорила потому, что все это чистая правда. Ты липла к капитану Арнхардту с того самого дня, как он прискакал в Брунсвик. Это видно всем, у кого есть глаза. Ты вела себя просто бесстыдно. Заигрывать с мужчиной – это одно, а заставлять его рисковать жизнью, задерживать всю колонну только ради того, чтобы провести с ним ночь… да-а, это уже совсем другое дело. Господи, да ты что, не могла просто встретиться с ним где-нибудь в укромном уголке?
Джули и Тереза были слишком ошарашены, чтобы что-то ответить, и даже Эстер Уэббер была поражена подобным напором.
Первой пришла в себя Тереза.
– Ты очень жестока, Элиза Тэтчер. Жестока и несправедлива. Я требую, чтобы ты немедленно извинилась перед моей золовкой и прекратила распускать эту гнусную ложь, или я все расскажу мужу и капитану Арнхардту.
– Ага, давай расскажи своему мужу, – уперев руки в бока, насмешливо предложила Элиза. – Расскажи ему, какая у него сестра. А Дерек и так все про нее знает. Бесстыдница! – Она направила палец на Джули и еще громче заорала: – Распутница! Ты сделаешь всем огромное одолжение, если оставишь нас в Сан-Анджело. Нам не нужны такие, как ты!
Джули изо всех сил пыталась сдержаться. О, как легко было бы дать волю своей ярости и наброситься на эту надменную ведьму, вонзить ногти в ее лживое лицо. Но не стоило выходить из себя.
– Я не намерена покидать караван, Элиза, а если ты не отвяжешься от меня сию же минуту, я сделаю кое-что, о чем ты потом пожалеешь!
От удивления глаза Элизы широко раскрылись, но она не сдалась.
– Я не боюсь тебя, Джули Маршалл! – ответила она с легкой дрожью в голосе. – Но поскольку ты большой специалист по части безобразных скандалов, думаю, мне лучше уйти.
Джули стояла неподвижно, пристально глядя на Элизу, а та, отступая, продолжала насмехаться:
– Может быть, я и не могу заставить тебя убраться, но зато могу сделать так, что тебе этого захочется. Скоро каждый в нашей колонне узнает, какая ты похотливая сучка.
– Что же я тебе такого сделала, Элиза? – спокойно спросила Джули.
– Мне не хочется больше разговаривать с такой дрянью, как ты, – раздраженно ответила Элиза, затем повернулась и побежала к своему фургону.
Тереза обняла дрожащую Джули.
– Успокойся, это все нервы, просто она сейчас в очень тяжелом положении: ждет ребенка, муж далеко… Я уверена, она еще придет извиняться, когда поймет, что наговорила.
Джули покачала головой.
– Нет, – задумчиво прошептала она. – Дело не только в этом.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Тереза. Эстер все еще была рядом и держала ушки на макушке, и Терезе очень хотелось, чтобы она побыстрее ушла. Достаточно того, что Эстер присутствовала при этой безобразной сцене и скоро о случившемся будет знать вся колонна.
Джули разделяла опасения Терезы, поэтому прошептала:
– Мне нужно все обдумать.
Что побудило Элизу к этому всплеску ярости? Зачем она вывалила на них с Дереком столько грязи? Дерек!
Она называла его по имени. Никто не называл его так, даже Томас, который был его помощником. В Дереке Арнхардте было что-то такое, что внушало уважение.
Да, дело было не только в нервах, была и какая-то другая причина, которая привела Элизу в такую ярость. Но какая?
Глава 3
Джули и Майлз сидели, тесно прижавшись друг к другу, накрытые одним одеялом. Буря разыгралась не на шутку: уже трудно было различить очертания фургонов. Злобный ветер гнал по земле облака снега, окутывая мир белой непроглядной пеленой.
Майлз надвинул шляпу на самые глаза, но это его не спасло – лицо все равно покрылось ледяной коркой. Он наклонился к Джули и сказал:
– Если от фургона к фургону не протянуть веревку, можно запросто сбиться с пути и заблудиться в этой круговерти.