Отверженный IX: Большой проигрыш
Шрифт:
— Да не ревновала я. Просто меня бесило, как она на тебя смотрит. В общем, пришлось проигрывать в полуфинале, хотя это было нелегко.
— А со стороны казалось, наоборот — что полуфинал даётся тебе очень тяжело.
— Тяжело было сдерживаться, — усмехнулась Мила. — Мне такая курица попалась, что как я ни поддавалась, она ничего не могла со мной сделать. Меня это так бесило, что я пару раз чуть не сорвалась.
— Со стороны не выглядело, что ты поддавалась, — заметил я.
— Ну я, вообще-то, старалась, чтобы у всех возникло такое ощущение. Позорно проигрывать не хотелось.
Волны
— Помнишь, как нас пытались похитить по дороге в Череповец? — спросил я.
— Сложно забыть, когда кому-то пробиваешь башку булыжником, — ответила Мила. — Обычно такое откладывается в памяти.
— Выходит, я тогда не спас тебе жизнь. Ни тебе, ни остальным. Ты ведь могла сама в два счёта справиться с теми бандитами.
— Жизнь я себе спасти могла, это так. Но ты сделал больше — спас мою тайну. Мне не пришлось раскрывать свои способности. И к тому же какая разница, кто что мог? Главное — кто сделал! Ты первый бросился на этого козла и обезвредил его. Это важно. Я увидела, какой ты храбрый и самоотверженный.
— Ну у меня других вариантов не было, — сказал я. — В лес идти не хотелось.
— А я, наоборот — ждала, когда он заведёт нас всех в лес, чтобы наложить на него заклятие обездвиживания, заорать и броситься наутёк. Остальные тоже бы побежали, и никто бы не заметил, что тот придурок с автоматом стоит без движения.
— И ещё я только сейчас понял, как меня провёл дознаватель из КФБ во время нашего разговора в лесном домике. Он сказал, что «прочитал» тебя и знает, что это мы убили бандита. И я ему поверил.
Мила громко расхохоталась, а я добавил:
— Он сказал, что тебя «прочитать» легче, чем рекламный щит на трассе, и что ты постоянно думала о том, чтобы не расколоться.
У Милы от смеха даже потекли слёзы. Мне тоже стало смешно от того, что дознаватель провёл меня как ребёнка. Впрочем, я и был тогда ещё ребёнком.
— А ещё он мне заявил, что ты на грани нервного срыва, — сказал я.
— Это он был на грани срыва, не знал, как нас расколоть, — сквозь смех произнесла Мила.
— Но я ему помог — сам раскололся.
Потом мы вспомнили наше пребывание в Череповце, как попали в Кутузовку, как активировали дар, как гуляли по набережной Волхова. С тех пор прошло всего лишь три года, но мне казалось, что это всё было в какой-то совершенно другой жизни. И по большому счёту, так оно и было.
За воспоминаниями мы не заметили, как пролетел вечер. Бутылка шампанского давно уже опустела, а вторую мы так и не заказали. Зато наелись, как говорится, от души. Шеф не подвёл — ужин был выше всяких похвал. Особенно турнедо из говядины с гратеном и пудрой из гусиной печени и пельмени из стерляди в соусе из шампанского. Впрочем, террин из утки с желе из малины и трюфелей тоже был ничего.
— Какие планы на вечер? — спросила Мила, покончив с десертом.
— Так уже вечер, — заметил я. — Но, вообще-то, я хотел с тобой серьёзно поговорить.
— О чём?
— О будущем.
— О будущем? Да ты оптимист.
— Ну, не то чтобы прям оптимист, но да, я считаю, что у нас с тобой есть будущее. И я хочу о нём
— Речь не о нас с тобой, Рома, — сказала Мила и улыбнулась, правда, в этот раз улыбка у неё вышла грустной.
— Безусловно, строить какие-то совсем уж конкретные или далекоидущие планы сейчас не стоит — нас ждёт война с Британией и, возможно, не только с ней. Но я надеюсь, мы победим, поэтому…
— Ну вот когда победим, тогда и будем разговаривать о будущем, — перебила меня Мила. — А сейчас давай жить настоящим. В кои веки оно у нас более менее неплохое, несмотря на весь тот бардак, что творится в мире. Вот ты меня даже на свидание пригласил впервые за три года.
— Понял, — сказал я, взял подругу за руку и улыбнулся. — Планы будем строить только на сегодняшний вечер.
— Можно и на ночь, — разрешила Мила и хитро прищурилась.
— Тогда предлагаю поехать ко мне, в мой замечательный домик в пригороде, отпустить до обеда Хеду, который уже озверел там от одиночества, и устроить вечеринку!
— Звучит как план.
— Как очень хороший план! — уточнил я. — И между прочим, у меня там на крыше есть бассейн с подсветкой, подогревом, мини-баром и джакузи!
— Бассейн с подогревом… — Мила театрально всплеснула руками. — Ну какая девушка сможет отказаться от такого предложения? Я просто должна посмотреть на это чудо!
Глава 19
Кабинет кесаря Романова в его родовом имении озаряли яркие красные и малиновые вспышки — прямо в центре комнаты формировался пространственный портал. Как только портал был полностью готов, из него вышел Александр Петрович. Он посмотрел на часы, которые показывали половину двенадцатого, и на лежавший на полу артефакт — маяк, оставленный Даной.
Портальный маяк вдовы кагана Абылая едва заметно светился, давая понять, что функционирует, но не более того. А ведь Александр Петрович и Дана договорились встретиться ровно в одиннадцать тридцать.
Кесарь хотел прибыть домой заранее, но смог лишь точно к назначенному времени, а вот Дана, судя по всему, задерживалась. Александр Петрович прошёл к бару, достал из него бокал и бутылку коньяка. Собрание с руководителями силовых ведомств, из-за которого кесарь чуть не опоздал, отняло много сил и нервов, и Романов решил, что пятьдесят граммов выдержанного крепкого напитка он заслужил.
Наполнив бокал на треть, Александр Петрович уселся в своё любимое кресло, сделал глоток, откинулся на спинку и закрыл глаза. В последние дни кесарь работал на износ — почти всё время он проводил в своей администрации или в рабочих поездках. Он и ночевал на работе — спал по два часа в день в специально отведённой для этого комнате, совмещённой с его кабинетом.
Домой Романов выбирался лишь раз в три дня. Реже было нельзя, ведь в имении находился родовой источник, без помощи которого Александр Петрович уже бы давно выдохся и физически, и эмоционально. Источник спасал кесаря — раз в три дня Романов приходил к нему заряжаться энергией и силой. Чтобы после этого ещё три дня работать по двадцать два часа в сутки. Впрочем, и этого времени катастрофически не хватало, чтобы осуществить всё то, что запланировал кесарь.