Ответные санкции
Шрифт:
Смотрит строго, глубоко скрывая эмоции. Вычленяет главное.
– Откуда вам, мистер Мерз, при начальном уровне доступа к конфиденциальной информации, известно об ударном оружии?
А вот и мой Икс-дей. Или Рубикон. Или… Если ещё хоть секунду буду колебаться, не решусь и совру, что случайно слышал разговор на коридоре. Поэтому прыгаю головой в омут.
– От высокопоставленного офицера российской разведки в их московской штаб-квартире.
Финальная статичная сцена из гоголевского «Ревизора» не удаётся, мало народу на сцене, и босс не намерен держать паузу.
– Вы понимаете, что
То есть и вы тоже, дорогой мой мусульманин, ответственный за безобразия внутри вверенного тебе офиса. Кстати, зачем правоверного назначили на этот пост? Чтобы с евреями не снюхался? Не о том думаю. Ведь крупно подставил Элеонору… Снова не о том! Тухлый козырной валет имеет шанс сыграть против меня самого.
– Конечно, сэр. Понимаю. Поэтому пришёл расписаться в полной лояльности к фирме, а потом вы вправе принять любые меры, предусмотренные контрактом.
В моём распоряжении не более двух-трёх минут, затем его внимание ослабнет и окончательно переключится на проблему – что делать с засланцем. Организовать несчастный случай в стиле «напился и упал за борт»? Поэтому моя презентация коротка и, по возможности, убедительна.
Рассказываю, что устал вращаться около передней линии борьбы за прогресс, постоянно преувеличивая успехи. Что любого, кто намерен двигать из России в Израиль или Центральную Африку, непременно окучивают спецслужбы – уж больно велико желание проникнуть в Корпорацию. Что вижу совпадение интересов нашего заведения с прогрессом человечества в целом, тогда как отправившие меня борются за сиюминутные интересы.
– Что помешало бы вам скрывать и в дальнейшем службу на русских, если обманули рекрутёров?
– Желание принести пользу работодателю, босс.
Выплёскиваю на него вторую часть презентации.
– Центральная Африка только выходит из тени на мировую арену. Заявляем об исключительно оборонительном оружии, а ударные ракеты способны поразить корабли врага за пределами территориальных вод. Первый же шаг нельзя начинать со лжи явной, легко и быстро разоблачаемой. Предлагаю перебросить их позже, после начала конфликта, для предотвращения дальнейшей эскалации. В моём письме есть подробные выкладки.
Он просматривает файл. Непроницаем, но если что и просвечивается, то, скорее – одобрение.
– Доложу. А пока… От работы вы отстранены. Зарплата сохраняется. Дальнейшее решит Служба Безопасности из Центрального офиса.
– Понимаю. Благодарю вас, сэр.
Небрежным жестом пальцев он пресекает мою попытку встать.
– Позволю себе несколько вопросов из их зоны ответственности.
Преданно киваю. Не я здесь решаю, что позволительно, а что нет.
– Я открыл файл ваших тестов. На вопросы относительно сотрудничества со спецслужбами вы дали отрицательный ответ, и анализатор не заметил лжи. Вы настолько тренированы его обманывать? Или вжились в роль?
– Ни то, ни другое, босс. Это вина или, если хотите, заслуга русского языка. Меня интервьюировали по-русски. Странно, что сотрудники кадров, выходцы из СССР, не
– Правильно. В чём проблема?
Подобострастную улыбку меняю на оскал пса, умудрившегося принести хозяину тапочки нужного фасона.
– Целых две дырки. В моём случае сработала та, что я действительно направлен из Ясенево, но игнорирую их задание. Мне самому хочется сделать карьеру в Корпорации, независимо от замыслов товарищей генералов.
– Интересно. Компьютер пропустил… А вторая?
– Слово «сикрет сервис» в русском варианте звучит как «разведка», – произношу это слово по-русски и пытаюсь объяснить разницу. – В значении «спай оганизейшн». А в России есть другая мощная спецслужба, как ФБР в Соединённых Штатах, считается внутренней силовой структурой, но тоже запросто толкнёт своего агента в объятия мисс Элеоноры. Понимаете? Человек слышит: «вас заслали русские шпионы?» Чистосердечно даёт отрицательный ответ.
Шеф складывает ладошки домиком и цедит:
– Вы отдаёте себе отчёт, что спровоцировали массовую внутреннюю проверку персонала Корпорации?
– Если это ей на пользу, разве плохо?
– Хорошо. Только кроме официальных правил есть ещё взаимоотношения между сотрудниками, корпоративная этика. Тель-авивский офис преимущественно занимается рекрутингом. Вы поставили под сомнение год нашей работы.
О, вот она тонкая грань… Можно демонстрировать верность прямому начальнику, пусть в ущерб фирме в целом, или показать – хрен на тебя, босс, сермяжная правда важнее! Пробую пробежаться по самой грани, балансируя с непринуждённой грацией бюрократа-карьериста.
– Любая информация срабатывает по-разному, это зависит от подачи. Я больше ни с кем не откровенничаю, вы вправе доложить, что открытие брешей в безопасности – заслуга вашей команды. И ничуть не преувеличиваете, я остаюсь членом команды, даже отстранённый от работы.
Выхожу от шефа прямиком в приёмную и одновременно в короткий оплачиваемый отпуск, где капает примерно пятьсот евро в день. Элеонора первая от меня узнаёт сию новость, разумеется, без подробности, что длинная рука Кремля в моём воплощении дотянулась до Рамат-Гана. Перезванивает через час и… приглашает на пикник! Пусть в нём участвуют другие люди, главное – кадровая фея составит компанию персонально мне.
В Корпорации, как и во многих других иностранных компаниях, работающих в Израиле, выходные дни приходятся на пятницу и субботу. У самих евреев отдых короче, всего полтора дня. Видел, как мужчинка с пейсами, в чёрном лапсердаке, чёрной шляпе и прочей черноте колотил около двух часов пополудни своей тростью по стёклам в незакрытых магазинах. Что-то там выкрикивал гневное про шабад. Разумеется, народ шустро запирал ставни.
Поражает, как можно расхаживать по улицам в чёрных глухих костюмах в дикую жару. Наверно, потому в Тель-Авиве столь узкие улочки между байхаусами, там почти всегда тень. По ним шлялся в первые выходные, в эту пятницу я с раннего утра погружен в белый джип. Мы выруливаем в сторону Иерусалима, пока шоссе не задохнётся от пробок, как МКАД в часы пик.