Ответный удар

Лаврова Ольга

Ляля. Его трудно назвать обаятельным.

Лёля. А почему вы всегда вместе? Он — в качестве кого

Воронцов. Излюбленный жанр: вопросы — ответы. Такая уж, Лёлечка, у Феди незавидная должность — находиться при мне в общественных местах. Сегодня я сбежал как мальчишка. Боюсь, Федя уже рыщет по городу, особенно если заподозрил встречу с вами.

Лёля. Особенно?

Воронцов. Видите ли... Ну, буду откровенен: Федя полагает, что моя привязанность к Ляле приняла чересчур серьезный характер.

Ляля.

Надеюсь, он ошибается?

Воронцов. Кто знает?..

Официант приносит и кладет перед девушками по большой коробке конфет.

Ляля. Евгений Евгеньич, зачем?.

Воронцов. Могу я позволить себе маленькое наивное удовольствие?.. Ба, вон и Федя! До чего легок на помине.

К столику подходит Ферапонтиков.

Ферапонтиков. Здравствуйте, девушки... Евгений Евгеньич, нельзя на два слова?

Воронцов. Хорошо, сейчас.

Ферапонтиков отходит.

Воронцов. Постараюсь его спровадить. (Идет вслед ва Ферапонтиковым.) Ты что взмыленный, Финтифлюшкин? Допроса боишься?

Ферапонтиков. Допрос — туфта. Боюсь до смерти — вас подвел...

Воронцов. Говори.

Ферапонтиков. Хотите — казните, хотите — что... Сережки, которые тогда продал... без хозяев они с фатеры взяты.

Воронцов. Ах, собака!

Ферапонтиков. Собака, Евгений Евгеньич! Бить меня смертным боем! Виноват на все сто! Будто черт под руку толкнул...

Воронцов. Как был карманник и форточник, так и остался. Паршивая мелюзга, копеечник!

Ферапонтиков. Евгений Евгеньич, миленький, думал, возьмете для помещения капитала, а вы — своей симпатии...

Воронцов. Ты понимаешь, что такое манекенщица? На ней твои сережки, что в витрине на улице Горького!

Ферапонтиков. Так почему и прибёг...

Девушки беседуют одни.

Ляля. Пожалуйста, перестань меня сватать, выдумала себе хобби!

Лёля. А ты перебери наших знакомых. Ну, молодые, ну, спортивные, некоторые неглупы... но, в сущности, шушера. С ними хорошо посидеть в компашке...

Ляля(прерывая). И твой Севка — шушера?

Лёля. Объективно — да. Красивая, остроумная шушера. Во всяком случае, пока... Подумай, Лялька, подумай! Больше тебе такого человека не встретить... И он явно по уши.

Ляля. Да я-то не по уши.

Лёля. Ну-ну, жди великой любви... Идеалистка. Сейчас у тебя сорок шестой, потом будет сорок восьмой, пятидесятый... Демонстрируешь подвенечные платья и пляжные ансамбли. Недурно. Но дальше пойдут деловые костюмы для женщин средних лет, а в итоге — практичные халаты и фартуки для домохозяек. А еще мечтала сниматься в кино!.. Ты вообще когда-нибудь задумывалась над будущим? Когда с тебя слезет позолота и шкурку побьет моль?

Ляля. Евгений Евгеньич прав — у тебя страсть к нетактичным вопросам.

Лёля. Ладно, смотри сама. Лично мне уже скучновато вытанцовывать под музыку в чужих туалетах.

Ляля. Отчего «чужие»? Они ничьи. Просто... символы моды.

Лёля. Hy, так надоело быть вешалкой для символов моды!

Воронцов и Ферапонтиков продолжают свой разговор.

Ферапонтиков. ... и сует мне золотую штучку, а у ней назади изъянчик. По нему и признал. Это я срисовываю на всю жизнь, как фотоаппарат. Брошку ту я одному типу года три как сбыл, а его недавно замели с конфискацией.

Воронцов. Погано.

Ферапонтиков. Надо эти серьги хоть силком назад забрать!

Воронцов. Силком? Очумел... (После раздумья.) Давай катись на Петровку, там не любят, чтоб опаздывали. После договорим.

Ферапонтиков уходит. Воронцов возвращается к девушкам.

Воронцов. Федя – мастер портить настроение, ну да шут с ним!.. Выпейте со мной по глоточку на счастье. Предстоит важная встреча. Не исключено, что когда-то ее назовут исторической.

Лёля. Желаю удачи!

Воронцов(чокается с девушками, пьет). Лялечка, а что сережки? Не вижу. Разонравились?

Ляля. Сережки — прелесть, Евгений Евгеньич, я их почти не снимаю. Сегодня но надела потому, что с трех сеансы, и многие модели простенькие, по стилю не вяжутся.

Воронцов. А вечерком? Поклонники, танцы и прочие юные услады?

Лёля. Твердо еще не планировали.

Воронцов. Если старый сентиментальный дурень попросит вас подарить этот вечер ему?

Девушки нерешительно переглядываются.

Воронцов. Не стал бы настаивать, но назревает разлука. Могу уехать, даже не попрощавшись.

Лёля. И надолго?

Воронцов. Неизвестно... Ну, Ляля? Обещаю чудесный вечер! Вы наденете свои сережки...

Сцена тридцать шестая