Ответы на засыпку
Шрифт:
— Естественно, — подтвердила Изольда. — И, предупреждаю, очень строгий. Тем более что костяк труппы у нас уже сложился.
— Ни фига себе, милости просим, — с оскорбленным видом выкрикнул Лешка Ключников, которому в прошлом году как раз и не удалось пройти по конкурсу.
Однако Изольде палец в рот не клади.
— Сам виноват, Ключников, — отрезала она. — Ты просто несерьезно отнесся и не попал тогда, потому что даже стихотворение не смог толком выучить.
— Изольда Багратионовна, я учил, — принялся бубнить Ключников.
— Ты учил, а надо было выучить, — усмехнулась Изольда. — Как же тебе роль поручишь? Выйдешь
Лешка Ключников, не найдя аргументов для возражений, умолк.
— Тем более, — продолжала Изольда, — что в этом году вы вольетесь в старшую группу студии, и вам предстоит прикоснуться к подлинным сокровищам мировой драматургии. А там, где большое искусство, нет места компромиссам! — с пафосом произнесла она.
«Интересно, — пронеслось у меня в голове. — А когда в прошлом году нас заставили играть с младшей группой — с пятыми, шестыми и седьмыми классами — и к тому же мы должны были исполнять сказку для малышей, Изольда столь же убежденно и страстно доказывала нам: «Нечего завидовать старшим, которые ставят «Лес» Островского. Ваша работа не менее важна и ответственна».
Я продолжила слушать. Изольда Багратионовна, все сильнее воодушевляясь, объясняла нам, что мы, девятиклассники, уже стали практически взрослыми. И потому можем справиться с пьесами Шекспира и произведениями других замечательных авторов, сочинявших для театра.
— Работы, конечно, предстоит очень много, — сверкая глазами, говорила она. — Особенно тем, кому будут поручены главные роли.
— А что мы в этом году будем ставить? — поинтересовался Будка. Театральная студия для него — все равно что для Винокура баскетбол. И он действительно здорово играет. До прошлого года, когда его приняли в школьную студию, никто даже не подозревал в нем актерского таланта. Честно сказать, я даже не думала, что у него вообще имеются какие-нибудь способности, кроме одной: постоянно влипать в самые разнообразные истории. Но, оказалось, он все-таки умеет не только это.
— Потерпи, Будченко, — ответила ему Изольда и улыбнулась. — Всему свое время.
— Хорошо бы какую-нибудь комедию сыграть, — продолжал Митька.
— Ничего не имею против, — откликнулась Изольда. — Вот ты, Будченко, подумай, почитай, прикинь возможности — и свои собственные, и других — и предложи нам пьесу. А мы все вместе обсудим.
— Ну, я не знаю, — смущенно ухмыльнулся Будка. — А что лучше читать?
— Вот после урока ко мне подойдешь, я тебе посоветую, — пообещала Изольда.
— Все ясно! — громко заржал Винокур. — Будка в этом году решил себе главную роль застолбить! Держись, Круглый! Конкуренты наступают!
— Никакой конкуренции, — вдруг спокойно произнес Клим. — Я в этом году в Театральную студию ходить не буду. Так что, зеленая улица тебе, Будка. Дерзай.
Я, разинув рот, смотрела на Клима. Как это он не будет ходить? И почему мне об этом ничего не сказал? Ну, ни слова. А ведь мы с ним вчера столько времени разговаривали. Я принялась судорожно вспоминать, говорили ли мы что-нибудь по поводу Театральной студии? Наверное, все-таки нет. О чем угодно болтали, кроме этого.
Но почему же он от меня скрыл это? И вообще, как мы теперь будем без него? Точнее, не мы, а я. В прошлом году мы с Климом в обоих спектаклях играли главные роли. Вернее, в «Золушке» мне сперва дали не самую главную роль. Но потом так получилось, что я все-таки играла Золушку, а Клим — принца. Это было здорово! А теперь меня что, с Будкой в пару поставят? У него, конечно, талант, все так говорят, но мне почему-то совсем не хочется, чтобы он оказался со мной в паре вместо Клима.
Ой, кажется, я поняла. Ведь в старшей театральной труппе мы будем самыми младшими. И нам наверняка никаких главных ролей не достанется. Потому что мы вроде как новенькие, а студийцы из десятых-одиннадцатых — уже актеры с опытом. Вот им, естественно, и достанутся самые лучшие роли. Точно так же, как в младшей группе нам, самым старшим, достались главные роли, а шестиклашки играли мышей. В общем, Клим привык быть звездой. У него даже куча фанаток образовалась. Представляете, Сидоров на этом свой маленький бизнес сделал. Клима снимал, а потом торговал его фотками. А теперь, значит, Клим не хочет оказаться на третьих ролях. Наверное, посчитал такое для себя унизительным. Или Сидор так его настроил? Тоже, между прочим, не исключено.
Я посмотрела на Клима. Однако они с Тимкой сидели в другом ряду, чуть впереди меня, и я видела лишь его одно ухо. А по уху, сами понимаете, вряд ли что-нибудь можно сказать о выражении лица человека.
Тут я спохватилась, что за всеми этими размышлениями начисто пропустила реакцию Изольды. Она-то, интересно, как восприняла слова Клима? Придется потом у кого-нибудь узнавать, потому что поезд, как говорится, ушел. Изольда вместе со всеми уже вновь хохотала над Будкой. Правда, почему все смеялись, я тоже не поняла.
Зато Клим обернулся, чтобы посмотреть на Будку. Я попыталась поймать его взгляд. Он это явно заметил. Я слишком давно его знаю, меня не проведешь. Однако он, нарочито пристально посмотрев на Будку, скользнул глазами мимо меня и резко отвернулся.
«Так, — пронеслось у меня в голове. — Значит, все не случайно. Клим от меня просто скрыл решение насчет Театральной студии. Может, испугался моей реакции? Подумал, что я с ходу примусь его уговаривать. Мол, ни в коем случае не бросай театр. Вот он и решил, что так лучше. При всех объявил, и теперь обратного пути нет. Потому что, если он позже изменит решение, получится несерьезно».
Изольда уже отсмеялась и, словно бы отвечая на мои мысли, сказала:
— Круглов, мы, конечно, никого насильно не держим. Но ты все-таки подумай. А то вдруг потом пожалеешь.
— Уже подумал, Изольда Багратионовна, — глухим и каким-то странным голосом откликнулся Клим.
— Агата, ты слышишь? — ткнула меня в бок Зойка.
Я с удивлением посмотрела на нее. Ну, прямо Леонардо да Винчи. И пишет, и слушает, и комментирует.
— Я же тебе говорю, говорю, — продолжала жарко шептать мне на ухо она. — Это все Сидоров. Он Клима с толку сбивает. Сам ничего не может, кроме своих фоток, и ему хочется, чтобы Клим стал таким же.
— Зойка, ну откуда ты знаешь? — Я вяло пыталась ей возразить. — Вдруг у Клима просто сложились какие-то свои обстоятельства?
— Знаем мы эти их обстоятельства, — презрительно фыркнула Зойка. — Были бы обстоятельства, ты бы, подруга, первая о них узнала. А сейчас ты, насколько я понимаю, «в сюрпризе».
Доводов «против» у меня не было. Зойка права: я действительно оказалась «в сюрпризе».
— Говорю же, — продолжала зудеть она, — все это Тимкины штучки. А отсюда мораль: хочешь сохранить Клима, надо начинать бороться с Сидоровым.