Ответы на засыпку
Шрифт:
— Ну, что ты с ними будешь делать! — в сердцах произнесла Елизавета Павловна, После чего, словно бы спохватившись, виновато добавила: — Ой, простите, кто говорит?
— Здравствуйте, — тут же отозвалась я. — Это Агата.
— Ах, Агаточка. Ну, как дела? Как летом отдохнула? — мигом начала она задавать вопросы. В отличие от Клима, с ней мы после летних каникул еще не разговаривали.
— Да все нормально. — Я не стала особо вдаваться в подробности.
— Хоть у кого-то нормально, — усмехнулась Елизавета Павловна. — А вот я с этими варварами, наверное, отдохну только на том свете.
— Разве они теперь в детский
— Нет, — тяжело перевела дух Елизавета Павловна. — Там заведующая сменилась, и садик очень испортился. Поэтому мы решили, что Мишенька с Гришенькой будут с октября три раза в неделю ходить в подготовительный класс вашей школы. На будущий год все равно в первый класс идти. Вот и пусть привыкают. Но я, наверное, совсем тебя, милая, заговорила. Ты ведь Климу звонишь. Но его нету.
— Как нет? — Я почему-то совершенно этого не ожидала. — Он разве еще не приходил?
— Наоборот, пришел, поел и уже ушел, — внесла ясность Елизавета Павловна.
— Куда? — против воли вырвалось у меня.
— Да к Тимуру, — пояснила Елизавета Павловна. — Позвони им туда.
— Как к Тимуру? — не поняла я. — У них ведь там теперь маленький.
— В том-то и дело, — засмеялась Елизавета Павловна. — Мама Тимура собралась куда-то, а ему поручила стеречь малыша, и Тимур попросил Клима, как человека опытного, — она снова хихикнула, — помочь.
— Ясно, — пробормотала я. — Но мне, по-моему, лучше туда не звонить.
— Почему? — в голосе Елизаветы Павловны послышалось удивление.
— Ну-у... — Я замялась. Естественно, самой мне было совершенно ясно — почему. Вылавливать в сложившихся обстоятельствах Клима у Тимки для меня было попросту унизительно. Однако Елизавете Павловне я об этом докладывать не собиралась. И просто ответила: — Чего зря людей отвлекать. Вернется домой, передайте: пусть сам мне позвонит.
— Обязательно, милая, — пообещала Елизавета Павловна.
Устроившись в кресле, я раскрыла Зойкину тетрадь и продолжила чтение:
«Так вот я и говорю: будет очень интересно прочитать все это через двадцать лет. Ой, Агата! Только не обижайся, пожалуйста. Но я вдруг подумала: а представляешь, если ты в результате выйдешь замуж как раз за Винокура! В жизни-то все бывает. Ну, вдруг он тебе когда-нибудь возьмет и понравится? Тогда у вас будет не семья, а баскетбольная команда. Потому что Серега не только детей, но и тебя в баскетбол играть заставит.
А ка-ак на меня Митичкина сейчас посмотрела! И тут же Гальке своей ну на ухо что-то шептать! Тьфу! Опять Винокур с Митичкиной. Ну, когда же это кончится? Слушай, я наконец поняла. Наверное, это к тому, что Серега в результате не на тебе, а на Митичкиной женится. Вот повезет парню! Знаешь, мне его даже как-то жалко сделалось. Ладно, через двадцать лет проверим.
Кошмар какой-то. У меня башку мысли про нас распирают, а в тетрадь лезут одни Винокур и Митичкина. Кстати, я вчера встретила на улице Башлыка, ну, ее старшего брата. Он та-акой стал кру-утой. И шел не один, а с компанией из десятых, вернее, теперь они уже одиннадцатые. И, представляешь, Башлык меня признал и поздоровался. А вся эта компания та-ак на меня посмотрела! Одна девчонка даже потом еще обернулась. Видимо, не понравилось ей, что Башлык со мной поздоровался!»
Я читала и думала: «Неужели Зойка всерьез считает, что нам и впрямь двадцать лет спустя интересно будет читать про Митичкину, Винокура и Башлыка? Хотя... Ведь это во многом зависит от того, что из них выйдет. Если, например, наш Серега превратится в мировую баскетбольную звезду, естественно, мы прочтем о нем с удовольствием». Тут я невольно начала прикидывать, способна ли сделаться в будущем знаменитостью Митичкина? И если это возможно, то в какой области? На фото-модель она явно не потянет. Фигура не та. Дедушка Митичкиной был каким-то академиком. Но его мозги тоже Таньке по наследству не передались. Вот старший брат ее Кеша, по прозвищу Башлык, точно может в какого-нибудь бандюка превратиться. У него, так сказать, для этого есть все задатки. Он, по слухам, уже какими-то темными делишками промышляет. И что? Превратится в главу преступного клана, попадет под суд, будет громкий процесс на всю Россию, а может, и на весь мир. Вот Танька и прославится как сестра крупного мафиози. И тогда мы, конечно же, с большим интересом прочтем, что она делала, учась в девятом «Б».
Тут мне весьма живо представилась сцена двадцать лет спустя. Вот мы с Зойкой читаем ее тетрадь, ну, может, попутно меня какие-то там дети теребят — то ли от Клима, то ли от Винокура (шутка!), а Зойка с торжествующей физиономией твердит:
— Оцени мою проницательность! Я ведь еще тогда говорила, что от Митичкиной ничего хорошего ждать не приходится!
Тут у меня прямо над ухом зазвонил телефон, и я услышала в трубке уже не воображаемый, а вполне реальный Зойкин голос:
— Ну? Дочитала?
— Перестань меня доставать, — со стоном откликнулась я. — Как раз, между прочим, сейчас читаю.
— Так я и поверила, — в ее голосе прозвучало сомнение. — Небось с Климом своим трепалась.
— Нет, Зойка, — не стала скрывать я. — Клима дома нет.
— Ага, улизнул, значит, от тебя, — многозначительно изрекла она.
— Не улизнул, а Гавриила нянчит, — объяснила я.
— Как это — нянчит? — захихикала Зойка. — Сидоров, что ли, поручил?
— Нет, они там вроде вместе, — продолжила я. — Мать у Тимки ушла, вот Клим и пошел, как более опытный человек, помогать ему сидеть с Гаврилой.
— Та-ак, та-ак, — протянула Зойка. — Значит, влияние Сидорова на Клима растет. Ты смотри. А то он вообще там в няньки наймется.
— Не преувеличивай, Зойка, — сказала я.
— И не думаю преувеличивать, — решительно произнесла она. — Уж поверь мне: опасность возрастает. Сидоров что-то задумал. Ты до чего дочитала-то? — безо всякого перехода осведомилась Зойка.
— До того, как я якобы в будущем вышла замуж за Винокура, — отозвалась я.
— Только-то! — воскликнула моя подруга. — Да ты читаешь медленнее, чем я пишу.
— А ты разве опять пишешь? — поинтересовалась я.
— Именно, — подтвердила Зойка. — И из-за того, что ты так долго тянешь с чтением, мне приходится продолжать на листке. Ну, да ладно. Потом вклеим в тетрадь. Ты, кстати, когда дочитаешь, тоже обязательно должна написать ответ.
— Напишу, — пообещала я.
— Тогда до скорого, — и Адаскина повесила трубку.
«Все, Агата, я обещаю — больше про них ни слова. Теперь торжественно клянусь: только о себе. Ты, наверное, не поверишь, но хочу написать об Артуре. Ведь в конце прошлого учебного года я с тобой даже отказалась разговаривать о нем. Ты тогда попробовала, а я просто не могла — до того было больно.