Ответы на засыпку
Шрифт:
— Ну, дочитала? Дочитала? — вклинилась в мои мысли Зойка,
— Нет, почерк твой разбираю. Очень мелко и непонятно, — соврала я.
— По-моему, вполне четко, — заспорила она. — И вообще, я всегда так пишу, и раньше у тебя трудностей с этим не возникало.
— А теперь возникли, — отмахнулась я. — И вообще, если хочешь, чтобы я дочитала, не мешай.
— Нервная ты сегодня какая-то, — поморщилась Зойка.
Я не ответила. Станешь тут нервной. Посмотреть бы на Зойку в такой ситуации. Она вообще от любой ерунды закипает со скоростью
— Опять не читаешь? — ткнула она меня в бок. — Куда ты уставилась?
— Читаю, читаю, не волнуйся, — скороговоркой бросила я. — И вообще, если мы будем болтать, сейчас Изольда привяжется.
В это время меня потыкали в спину. Это была явно не Зойка. Обернувшись, я увидела широко улыбающегося Будку:
— Что это у вас там такое интересное? Дайте мне почитать.
— Отвали, не дадим, — огрызнулась Адаскина.
Однако подобной реакцией она лишь подогрела Митькин интерес, и он, распластавшись по собственной парте, предпринял попытку переползти к нам.
— Да чего ты, Зойка, — наступив ей на ногу, вмешалась я. — Наоборот, дадим. Разве не знаешь? Митенька обожает читать любовные романы. У своей матери крадет и ночи напролет читает.
— Любовный роман? — брезгливо скривился Будка. — Не понимаю, как вы эту гадость читаете?
— Не дорос, вот и не понимаешь, — поддерживая мою игру, с презрением бросила Зойка.
— Ха! — выдохнул Митька. — Сами-то вы много понимаете? Мурлин-Мурлы!
— Кто-о? — начала закипать Адаскина.
— Что слышали, те и есть, — торжествовал победу Будченко.
— Адаскина! Дольникова! Будченко! — крикнула Изольда. — Что у вас там происходит?
— Этот... литературный диспут! — громко объявил Будка. — Во вкусах не сошлись.
— Вот как, — заинтересовалась Изольда. — Может, классу расскажете? Мы можем принять участие. В дискуссиях часто рождается истина.
— А пожалуйста, — расплылся в улыбке Митька. — Только я с места, можно?
— Будь любезен, Митя, — разрешила Изольда. — В честь первого сентября можно и так.
И этот подлец начал:
— Понимаете, Адаскина с Дольниковой обожают любовные романы. А я считаю все эти сюси-пуси обыкновенной туфтой.
Мы с Зойкой переглянулись. Только бы этот умник не объявил, что любовный роман лежит сейчас на нашей парте, а Изольда не поинтересовалась, какой именно. Однако наша литераторша с воодушевлением заговорила о другом:
— К этому жанру можно, в принципе, отнести самые разные произведения. Например, «Анну Каренину» Льва Толстого или «Красное и черное» Стендаля, «Мадам Бовари» Флобера, «Консуэлло» Жорж Санд... Это шедевры мировой литературы.
— Да Дольникова с Адаскиной не в принципе! — выкрикнул Будченко. — Они эту дрянь в мягких обложках покупают. Ну, где они сюси-пуси?
— И красавцы-принцы с поцелуйчиками! — подхватил Винокур.
Класс оживился.
— Ах, ты это имел в виду. — Изольда поморщилась и махнула рукой. — Нет, конечно, и это имеет право на существование, — добавила она, однако ее отношение к подобной литературе было ясно.
Впрочем, наши с ней мнения совпадали. Конечно, и среди таких книг попадаются изредка ничего, интересные. Однако большинство написано словно бы под копирку. Только имена и места действия разные. А так все одно и то же. И все действующие лица такие приторно-сладенькие. Прямо как карамельки.
Изольда еще хотела что-то добавить, но тут прозвенел спасительный для нас с Зойкой звонок. Литература сегодня была последним уроком. Первого сентября учебные дни всегда короткие. Я видела, как Клим и Тимка рванули к выходу из класса, и, резко вскочив, устремилась следом, надеясь поймать Клима хоть в коридоре. По-моему, он заметил меня, но даже не подумал остановиться. Наоборот, ввинтился в толпу и вскоре исчез на лестнице. Я, естественно, не собиралась носиться за ним наперегонки. Поэтому, остановившись, подождала Зойку.
Она вышла из класса в крайней степени возмущения. Даже ее кудрявая челка распушилась сильнее обычного и стояла дыбом.
— Ну, ты, подруга, совсем, — с гневом взглянула она на меня. — Тетрадь на парте оставила. Действительно хочешь, чтобы весь класс прочитал? Так дала бы ее сразу Будке.
— Ой, Зойка, — виновато пролепетала я. — Просто мне казалось: ты к себе в сумку хочешь ее убрать.
— Ты ведь еще не дочитала, — по-прежнему бурлила Зойка. — Я тебе ее доверила. А ты из-за своего Клима обо всем готова забыть!
— Зойка, ну, извини меня, пожалуйста, — продолжала оправдываться я. — Просто так случилось. Дай мне тетрадь. Я дома обязательно дочитаю.
Она хмыкнула:
— Вообще, если тебе неинтересно, можешь и не дочитывать. Насильно не заставляю.
— Да мне интересно, интересно. — Я вполне искренне принялась ее убеждать. Мне и впрямь было любопытно, что она там еще написала.
— А по-моему, — кинула на меня испытующий взгляд она, — тебе интересно совсем другое.
Ну, что я на это могла возразить? Не доказывать же Зойке что по сравнению с ее тетрадью Клим для меня ничего не значит.
— Молчишь, — произнесла Зойка с таким видом, точно я оскорбила ее в лучших чувствах.
— А ты бы в подобном случае как себя повела? — напрямик осведомилась я.
— Совет, между прочим, тебе уже дан, — сухо изрекла она. — С Сидоровым надо бороться. Но ты ведь ничего не слушаешь. У тебя своя голова на плечах.
Это было, по-моему, сказано слишком сильно. Голова на плечах у меня и сейчас, конечно, есть. Но какая-то совершенно пустая. И в душе полнейший раздрай.
— Знаешь, — с усилием проговорила я. — Пожалуй, я дома еще как следует подумаю, попытаюсь поговорить по телефону с Климом, твои записи дочитаю, а завтра, может, и приму твой совет.