Отягощенные злом. Разновидности зла
Шрифт:
— Погнали наши городских… — сказал один из казачат разочарованно и тотчас заслужил подзатыльник.
— Я научил вас всему, что нужно для победы. Кто сомневается в себе?
Казачата подобрались.
— Ну?
— Никто, господин атаман.
— Верьте в себя. Держитесь друг за друга. И сделаете их, ясно?
— Так точно.
— Победа — в вашем враге. Поражение — в вас самих. Действуйте!
Из внедорожника выскочил молодцеватый посыльный, чеченец.
— Господин полковник, вам депеша. Вручить лично…
Воздушный поток от вертолета мел винтами и так чисто вымытый плац, стоящий у кабины пилот в гражданской форме отсалютовал как смог, пригибаясь, чтобы не попасть под винты. Судя по возрасту и виду — военный, отслужил свое, теперь, наверное, нефтяников возит или экскурсии. Вертолет принадлежал нефтяной компании,
Полковник запаса Тимофеев — он же Араб — приземлил свою пятую точку на обтянутое черной телячьей кожей сиденье и наткнулся на острый, как горский кинжал, взгляд. Полковник горных стрелков Мадаев сидел напротив, прищурив глаза.
— Подбросить до Баку, аскер? — спросил Тимофеев.
— Сделай милость, мне туда же…
— У меня там встреча.
— И у меня тоже, казак. И сдается мне, встреча у нас одна.
Легкий, не отягощенный броней вертолет, как бабочка, прыгнул в кавказское небо, и, как по заказу, солнце пробилось из-за туч, изрешетив их острыми, как шпага, лучами. За бортом оставались и горная школа, и чисто выметенный плац, и нерешенное между чеченцами и казаками дело, которое никто и никогда до конца не решит. Пока существуют чеченцы [26] , и пока существуют казаки.
26
Может показаться, что я идеализирую чеченцев, но это не так. На Кавказе уважают сильное, но в то же время справедливое государство. И служат такому государству честно. В нашем мире в Чечне началось, когда государство стало и несильным и несправедливым. Потом оно стало сильным, но справедливости не прибавилось.
— Если ты не пойдешь на войну, война придет к тебе… — сказал Тимофеев и провел руками по небритым щекам.
— Я молю Аллаха только об одном, аскер, — откликнулся Мадаев, — нам от этого никуда не деться, это уже понятно. Я молю Аллаха только о том, чтобы хотя бы они нашли тот мир, который мы потеряли…
Кто «они» — было понятно и без лишних слов.
14 мая 2016 года
Каспий. Новый Баку
К сожалению, пойти тем путем, которым я изначально предполагал пойти, не получилось. Остался обычный путь — бюрократический…
В должности Наместника в Афганистане я уже несколько дней. Но в Афганистан пока так и не перебрался, ибо делать пока там нечего. Я провизитировал несколько воинских частей, встречался со старейшинами диаспор и авторитетными мусульманскими богословами, с военными экспертами и теми, кто там отслужил. И я понял, что здесь происходит. Давайте-ка я расскажу это вам — все равно, большое оперативное совещание через час, на котором я намереваюсь изложить новую стратегию, как нам надо замирить большой Афганистан и добиться прекращения сопротивления. Тем, кто придет на это совещание, излагать причины своих решений я не буду, а просто озвучу их в виде целей на ближайшую и на дальнюю перспективу. Со сроками, с ответственными и так далее.
Все дело — в различии подходов к делу армии и флота. Сухопутные крысы, которых я ненавижу еще со времен учебки, так качественно умудрились все залажать, что потребуется много, очень много времени на исправление.
Флот — а я всегда ощущал себя флотским офицером, хотя работал на земле, — решает проблему сопротивления совсем иначе, нежели армия. Флот исповедует доктрину дистанционного контроля, в то время как армия — доктрину контроля непосредственного, именно на эту тему я защищался в Академии. У флота никогда не было больших наземных частей, но были истребители-бомбардировщики с авианосцев, которые могли быстро оказаться в нужной точке и нанести удар. Были ракеты — оперативно-тактические и стратегические. Все, что нужно флоту — это разведданные, полученные со спутника или наблюдателя на земле. В то время как армия считает, что контролируется только та территория, над которой «висят яйца солдат», простите…
На самом деле это не так. Относительно быстрое замирение Персии, причем реальное замирение — не несколько лукавых договоров с бандитами, а именно замирение — обусловлено было тем, что я подошел к делу как флотский офицер. Тогда многие сомневались и даже прямо критиковали мое решение вывести немедленно все сухопутные части, которые были введены в Персию для замирения, и даже часть казаков — считалось, что это может привести к повторному мятежу. Но повторного мятежа не произошло, а вот уровень
Сухопутная доктрина о непосредственном контроле является затратным и кровавым бредом, как я доказал в своей работе. Введенных на территорию другой страны солдат нужно где-то размещать, нужно регулярно снабжать. Их лагеря станут центрами постоянных атак, блокпосты на дорогах станут местами возникновения многочисленных инцидентов. Квартирьерские [27] колонны станут мишенями для постоянных нападений. Хуже того — даже поддерживающие нас люди в этом случае не будут ничего делать, поскольку при малейшей опасности будут бежать на ближайшую базу и просить о помощи. И еще хуже — постоянное присутствие чужих войск создает у местного населения понимание того, что они оккупированы.
27
Квартирьерские колонны — логистические колонны снабжения.
Как была построена работа в Персии? Очень просто. Search and destroy, обнаружить и уничтожить. Только на другой лад. Задачу обнаружения решали прежде всего агенты. Бывшие саваковцы, просто люди, у которых исламисты убили близких, спутники, беспилотники, команды наблюдателей спецназа и казаков. Самое главное — получить достоверную информацию и быстро, в реальном масштабе времени передать ее. Агенты и отряды наблюдателей невелики, скрытны, мобильны, не бросаются в глаза, они походят на местных и ездят на местных машинах, они спокойно вступают в контакты с местным населением. Их нельзя вырезать, как дорожный блокпост, обстрелять из миномета, как удаленную базу, собрать митинг и потребовать убираться, потому что их просто не видно. После того, как информация передана, принимается решение по уничтожению, далее оно исполняется. Ракетой с беспилотника или вертолета, командой спецназа, быстро высадившейся и точно так же быстро убравшейся. Дело сделано.
Вопрос с местным населением решается иначе. Местное население сразу было нами вовлечено в работы по восстановлению. Причем наличие русских специалистов было минимально — только там, где без них обойтись было нельзя. Мы предоставляли деньги, технику, строительные материалы, запасные части к выведенному из строя оборудованию, но не людей. Мы объясняли персам, что они сами должны восстановить то, что ими разрушено, а мы им в этом только поможем. Когда они говорили, что разрушали не они, мы всегда отвечали, что разрушали люди их народа, никто их тогда не остановил, и, значит, они отвечают за это тоже. Таким образом, в сознании людей проводилась черта между теми, кто разрушает, — боевики, и теми, кто строит, — простые люди. Так подрывалась база сопротивления. В сознании людей боевики превращались из тех, кто борется за свободу персидского народа, персов, — в тех, кто мешает людям жить. Войска быстро выводили, террористы лишались привычных целей. Тогда они совершили ту ошибку, какую я от них и ожидал, — стали нападать на команды реконструкции и восстановления, которые состояли в основном из персов. Персы пришли и попросили у нас оружие, чтобы создать народную милицию для защиты семей, селений и производств от боевиков. Мы дали им это оружие. Часть оружия оказалась у боевиков, но небольшая часть, никто не делал из этого трагедии — оружия там было полно, разграбили все склады. А большая часть была обращена против самих боевиков, и теперь мы имели надежную поддержку в народной среде. Против махдистов стали воевать сами персы, не желающие жить в средневековой дикости, они сами стали охранять свои селения, свои семьи и свои заводы. А мы в это время наносили жалящие, точечные удары, уничтожая лидеров махдизма одного за другим, перекрывая контрабандные тропы на границе, ликвидируя нелегальную сеть фанатиков в городах. Таким образом, буквально за два года махдисты превратились в изгоев в собственной стране, в никому не нужных маргиналов с их бредовыми идеями.