Отягощенные злом
Шрифт:
– Нет, эфенди!
– Это действительно так?
– Да, эфенди, клянусь Аллахом! Свят он и велик!
– Это ты пишешь в Интернете как «Абу Бакр»? – вежливо поинтересовался у доходяги генерал.
– Клянусь Аллахом, не я! Клянусь Аллахом, не я!
– И ты не ведешь джихад?
– Нет, эфенди, я скромный продавец!
– Тогда ты мне не нужен. Керим!
Генерал сделал жест, в значении которого не приходилось сомневаться.
– Постойте! – отчаянно закричал мусульманин. – Что вам от меня надо?! Да, я Абу Бакр! Но я ничего не делал. Вы из полиции?
Генерал покачал головой.
– А тебе бы хотелось, чтобы мы были из полиции?
– Нет,
– Точно?
– Нет, эфенди, клянусь Аллахом!
– А как ты можешь не знать меня? Ведь и ты, и я ведем джихад, да?
– Я веду джихад! Джихад словом!
– Джихад словом? Да, вероятно, русисты сильно испугались твоего джихада. А как насчет джихада делом? Ты готов стать шахидом на пути Аллаха?
– Готов! – истерически выкрикнул Мера после небольшой, но замеченной генералом паузы. Он готов был на что угодно… шахидом на пути Аллаха, кем угодно – только бы вырваться из этого подвала. Сорвать пояс… говорят, что около новых автоматов для продажи газировки сигнал на подрыв не проходит, глушат помехи. Такие места легко найти, просто включая сотовый в тех или иных местах – где шум, там и помехи. Но главное – вырваться из этого подвала живым. Любой ценой вырваться!
– Ты сомневаешься! – проницательно сказал генерал. – И все это потому, что ты дружишь с неверными. А разве в Коране не сказано: «Не берите себе друзьями тех, кто дружит с неверными: кто дружит с неверными, тот и сам один из них…»? Разве ты не предавал нас, бегая к русистам каждый раз, как только тебе удавалось что-то про нас узнать? Ты думаешь, ты перехитришь нас? Но с нами Аллах, а Аллах – лучший из хитрецов!
– Я не предавал!
– Ты нам не нужен! Предательство не искупить даже шахадой! Аллах не примет в раю тех, кто предал, только муджахеддины…
– Я не предавал! Я не встречался с неверными и ничего не говорил про муджахеддинов! Я поклянусь на Коране!
Кериму все это надоело – он перехватил кожаной петлей горло предателя, заступил ему на спину и перехлестнул ремешки.
– Он предатель, хозяин! – бородатый боевик хрипел, как будто это не он душил, а это его шею перехватила кожаная петля. – Он продался неверным, хозяин! Он встречался с неверным в месте, где полно харама! Этим самым он предал Аллаха, хозяин!
В подвале завоняло, и сильно. Давно подмечено, что, когда казнят на виселице, кишечник и мочевой пузырь непроизвольно опорожняются. Акмаль Мера жил как трус и умер как трус – с петлей на шее и в обосранных и обоссанных штанах. Ему даже не отрезали голову – его казнили позорной для мусульманина смертью, в петле. По поверьям, при смерти душа выходит из человека через горло. Если же горло не свободно, душа человека мечется, а потом находит другой выход. И предстает перед Аллахом в совсем неприглядном виде. Вполне, впрочем, подходящем для Акмаля Мера – педераста и предателя.
– Ты напрасно сделал это, Керим, – заметил генерал, хладнокровно глядя на агонию, – может быть, он и сказал бы, с кем из неверных он водил шашни и что успел им рассказать. А сейчас подумай сам, что он расскажет!
Керим расцвел в улыбке.
– Аллах свидетель, я подумал об этом, хозяин! Я привез не только этого гнусного предателя, пусть геенна проглотит его, привез сюда и неверного!
– Неверного?
Боевики расступились.
– А это еще кто? – спросил генерал Тимур, показывая на валяющегося в темном углу человека с белым мешком на голове. На белой ткани проступили бурые пятна крови.
– Это неверный.
– Неверный?!
Генерал шагнул вперед и с размаха влепил пощечину своему нукеру.
– Идиот! Аллах наказал твоего отца тобой! Как тебе хватило ума привезти неверного сюда?! Идиот!
– Но эфенди! – закричал Керим. – Я проверил, у него ничего нет!
– Какой ты идиот! У него может быть маяк! Маяк, который работает где угодно! Может быть, русисты уже летят сюда!
– Но эфенди! Я проверил, как вы говорили! Ничего нет!
Родившийся и выросший в Персии генерал привык не доверять людям на слово, особенно людям низкого звания. Люди на Востоке глупы, лукавы и ленивы, они готовы лежать на солнце целый день, если рядом нет кого-то с плеткой. Поэтому он подошел к неверному, склонился над ним и обвел вокруг небольшим приборчиком. Он был размером со старый сотовый телефон, но вместо одной антенны у него было целых четыре и разной длины. Генерал всегда имел прибор при себе, он никогда не носил сотовый, а вместо него носил такой вот прибор. Он позволял уловить самые разные сигналы, какие может посылать передатчик или подслушивающее устройство.
Но на экране была ровная линия.
Генерал выпрямился.
– И что мне теперь делать?
– Но разве вы не хотели о чем-то спросить этого шакала? – удивился Керим. – Разве не лучше спросить неверного?
Керим любил генерала. Искренне любил и был ему верным псом. Его любовь не могли поколебать и странные поступки генерала – то он хочет кого-то о чем-то спросить, то злится, что Керим притащил ему неверного, чтобы можно было с него спросить…
– Да, ты прав, – сказал генерал, – приведи его в порядок…
Благодаря современным системам связи канал восстановился через десять минут. Теперь нас было четверо. В Белом дворце в Константинополе при Его Величестве был терминал закрытой связи, и он мог в любой момент связаться с кем угодно – вплоть до отдельного командира роты. Или принять на себя командование всей армией Империи…
Про то, как смотрели на меня Казарский и Шенн, лучше и не упоминать.
Николай попросил изложить суть дела и аргументы сторон. По очереди мы сделали это. Особенно усердствовал Казарский, пока Николай не показал жестом – «достаточно».
Наверное, первый раз в жизни трое старших офицеров имели возможность обратиться за разрешением спора сразу к Его Величеству.
– Ваше мнение, господин Воронцов? – сказал Николай, выслушав нас.
– Я готов рискнуть вместе со всеми.
– Ваше мнение, господин Шенн?
– Против. Противоречит всем правилам, Ваше Величество.
– Господин Казарский.
– Категорически против. Категорически, Ваше Величество! Безумная авантюра, да-с…
Николай помолчал. Я помнил его еще подростком – он никогда и ни перед чем не отступал. Если перед ним было дерево – он считал трусостью не залезть до самого верха…
– А если там Тимур и он от нас опять уйдет? Кто из вас, господа, готов отвечать за то, что произойдет далее?
И Шенн, и Казарский стушевались. Явно не ожидали, хотя могли бы. Николай III Романов в жизни следовал простому и верному завету генерал-адмирала Колчака. Если что-то страшно – иди этому навстречу…
– Санкционировав высадку, я подвергну риску жизни двух десятков храбрых людей, которые присягнули служить Мне и России. Отказав, я подвергну риску Мой народ. Господа, я выбираю первое, – сказал Государь. – Господин Воронцов, действуйте по Высочайшему повелению. Господь да спасет нас!