Отыскать любовь среди холода
Шрифт:
– Операция была сложной?
– Очень. Длилась несколько часов.
– Ты уже звонил этому человеку?
– Да. Но пока еще не дозвонился.
– Это очень хорошо.
– Почему?
– Я тебе буду помогать. Тебе нельзя здесь действовать одному, мало ли чего! Без помощи тебе не обойтись!
– Я знаю, все русские женщины – декабристки.
– Ну, не все.
– Ты такая. Я тебя полюбил именно за это.
– Именно этого ты еще не знал.
– Догадывался.
– А еще о чем ты догадывался?
– Что ты тоже полюбила меня.
Женя обнял меня,
– У тебя есть здесь кровать?
– Нет. – Я покачала головой.
– Почему?
– Ты же сам сказал, что у нас с тобой все будет не как у всех. Зачем нам кровать?
Он не понял, что я шучу.
– То, о чем я спросил, к этому не имеет отношения, – серьезно произнес он.
– А к чему имеет?
– Посмотришь, – загадочно пообещал Женя и настойчиво спросил: – Так ты спишь здесь? – Он показал на новый диван.
– Буду... в первый раз.
– У нас с тобой вообще все будет впервые, – сохраняя серьезность, сказал он и, приблизившись, тихо обнял, так, что я не могла устоять и уткнулась носом в его грудь. Он сжимал меня все сильнее, отдавая свое тепло, свою силу. Я молча жаловалась ему, стремясь поделиться теми невзгодами, что обрушились на меня. Он, чувствуя это, подставлял свое плечо. Я каждой своей клеточкой ощущала его любовь, верила ему. Между нами в этот момент не существовало никаких барьеров. Он разрушил их своей искренностью, своей теплотой. Она разливалась по моему телу, возбуждая. Стремление к близости с ним было не мимолетным желанием («отдаться, разбежаться, забыть»), а настоящей любовью с первого взгляда и навсегда!
Происходящее потом я вспоминала как во сне. Мы любили друг друга всю ночь напролет. В перерывах говорили и говорили, каждый, раскрывая себя, обо всем: что ценим в жизни, что ненавидим, а потом вновь набрасывались друг на друга, будто первая ночь может стать последней. Под утро я задремала на его плече, а когда проснулась, Джека рядом не оказалось. В ванной слышался шум воды. Аккуратно накрытая одеялом, я лежала на новом диване одна. В ногах на постели стояла глянцевая коробка, перевязанная розовой лентой. Я с удивлением развязала розовую ленту и, открыв крышку, ахнула. В коробке лежало розовое платье – все в мелких кружевах.
Так вот почему он спросил, есть ли у меня кровать! Потому что бабушка однажды пообещала мне: «Ты проснешься утром, а в ногах на кровати у тебя будет лежать такое же розовое платье, как на девушке из волшебной шкатулки!»
Глава одиннадцатая
После того как Женя ушел, мне стало неспокойно. Дел было много, но все валилось из рук. Я ругала себя, что не спросила фамилию его знаменитого пациента. Если с Женей что-нибудь случится, я даже не найду концов. И, несмотря на то что вечером я ожидала гостей и весь день – по минутам, я стала названивать ему. Его сотовый телефон не отвечал. «Оставьте сообщение», – талдычил автоответчик.
Я готовила еду, накрывала на стол, бегала за недостающим в
В плане у меня был рынок. Проехав одну остановку на метро, выскочила на «Киевской». Оттуда до рынка рукой подать. «Свежая зелень, овощи для украшения стола», – перечисляла я в уме, пересекая вокзальную площадь. Еще бы фрукты, но их на метро не дотащить. Раньше с Сережей подскакивали сюда на машине.
Пробегая мимо новенького, обнесенного оградой желтого кирпичного дома, столбиком вытянувшегося, словно нарядный гриб с коричневой шляпкой, среди серых строений, я вспомнила, что Костя Алегров переехал именно сюда. Мы с Сережей отмечали у них новоселье. А что, если... вот так, запросто, не готовясь к визиту специально, взять да позвонить его жене Люсе? Алена будет рада – быстро выполнила ее просьбу.
Я вытащила телефон.
– Але, – раздался в трубке детский голос, – маму Люсю? Сейчас спрошу. А ты кто?
– Я тетя Наташа, жена дяди Сережи, который работает с твоим папой. Передай маме, что я тут недалеко и хотела бы к вам сейчас зайти.
– Спасибо, что позвонили, – после паузы продолжил разговор все тот же голос. – Мама сказала, заходи, она будет рада.
«А я как рада», – с иронией подумалось про себя, но, вслух поблагодарив за приглашение, схватила букет цветов, который мне совала в нос настойчивая торговка с вокзала.
В дом как-то неудобно с пустыми руками.
Дверь мне открыла горничная в чепчике, фартуке и взяла из рук букет.
– Проходите, – пригласила она и провела в шикарную гостиную.
«У меня теперь не хуже», – с гордостью отметила я, хотя гостиная в богатом доме была обставлена старинной мебелью красного дерева, на стенах висели картины именитых художников, африканские маски красовались на специально отведенном для них прилавке. Я вспомнила, что Костя увлекался путешествиями в Африку. Коллекционирование масок – его хобби.
Стремительно вошедшая в гостиную Люся прервала мои размышления. Она выглядела неважно. Несмотря на теплую пору года, куталась в черную шелковую шаль, словно ее знобило. Осунувшееся лицо, под глазами синяки. Уголки губ опущены, как у человека, переживающего горе.
– Спасибо тебе за память, – произнесла она фразу, которая озадачила меня, – и за цветы. Сейчас будем пить чай.
– Спасибо, я всего на минутку, хотела с тобой повидаться.
– А у меня тоже скоро день рождения, как у мамы, – влетев в гостиную, сообщила хорошенькая девчушка в платьице на кокетке.
Так вот оно в чем дело! Теперь понятно, за что Люся меня благодарит!
Горничная внесла в комнату большой торт и поставила его на стол.
– Мне с розочкой, а тебе? – спросила девочка.
– Надо говорить «вам», – поправила ее мама.
– Ты же сама сказала няне, что тетя Наташа папина знакомая, – возразила девочка.
Пока они пререкались, я поняла, что мне повезло, так как повод для посещения нашелся сам. Люся решила, что я пришла поздравить ее с днем рождения. Тем более хорошо, что купила цветы.