Отзвуки серебряного ветра. Мы — есть! ("Честь"+"Вера")
Шрифт:
— Рад видеть, господин альфа-координатор, — с явным облегчением сказал дварх-полковник. — Меня тут люди вопросами донимают. Что мне им говорить? С кем вы воевали?
— Сейчас объясню, — вздохнул Никита, заказывая себе рюмку бренди. — Соберите офицеров.
— Да они все уже здесь.
Действительно, слух о прибытии командира разошелся по крейсеру мгновенно, и в кают-компанию один за другим начали стекаться офицеры русского легиона. Никита узнал подполковника Малышева, есаула Борохова. Рядом с ними стоял незнакомый молодой мужчина лет двадцати пяти на вид с длинными, соломенного цвета
— Здравствуйте, господа офицеры! — поздоровался Никита, выйдя в центр кают-компании.
— Здравия желаем, господин альфа-координатор! — нестройно отозвались они.
— Вы все задаете себе вопрос, что случилось. Сообщаю вам, что экспедицией под руководством дварх-адмирала Сина Ро-Арха недалеко от Земли было обнаружено гнездо мета-кораблей. Последних мета-кораблей в галактике.
— А что это такое? — с недоумением спросил кто-то.
Никита коротко рассказал историю кораблей-убийц, за которыми уже полторы тысячи лет вел охоту орден.
— Если захотите узнать подробнее, попросите Асиарха, он перешлет вам нужную информацию, — продолжил альфа-координатор. — Главное, что последние мета-корабли уничтожены, их бывшая база под нашим контролем. Но эта победа дорого далась нам. Пять дварх-крейсеров и больше двух тысяч разумных погибли. Помянем их минутой молчания, господа!
Все встали и опустили головы. Это было привычно для них, поминать погибших. Люди, потерявшие все, чем жили и дышали, годами жившие только войной. Многие из них воевали еще с четырнадцатого года и не представляли, что может быть иначе. Потому их и не удивили потери ордена в схватке с кораблями-убийцами. Они пока не испытывали той боли, которую испытывал сам Никита при мысли о братьях и сестрах, которых не стало. Потом каждый офицер взял себе по рюмке горькой и так же молча выпил.
— Как вам после ти-анх? — подошел к Василю альфа-координатор, когда большинство офицеров разошлись.
— Честно? — спросил тот.
— А как же иначе?
— До сих пор не верю, — буркнул казак. — Нога выросла, молодым стал, в башке кавардак, никак не пойму, что с этим вашим биокомпом делать. Гляжу на себя в зеркало и не верю. То ли я, то ли мне чудится. А Прасковья моя какой красавицей стала! Она и молодой такой никогда не была. Рябая была от оспы! А сейчас — что та царевна! У зеркала полдня сидит с открытым ртом, на себя налюбоваться не может.
— Все мы так поначалу, — рассмеялся Никита. — Мне, правда, некогда долго удивляться было, сразу за дело браться пришлось.
— Так оно и лучше, за дело-то, — степенно кивнул Василь.
— По поводу вашего подразделения уже что-нибудь надумали?
— Что тут думать? В нем, окромя меня самого, никого и нет. Пока я в том госпитале валялся, всех разобрали.
— Мы сейчас принимаемся за эмигрантов в Стамбуле, Харбине и Париже, — усмехнулся Никита. — Думаю, наберем сколько надо людей. Там сразу станем искать подходящих.
— Эт дело, — кивнул казак. — Неча им там без толку сидеть. Один хрен на чужбине, так лучше уж чем полезным заняться.
— Если хотите, присоединяйтесь к поиску. Это, господа, касается всех дварх-майоров. И, конечно, командира легиона. Начинаем завтра утром. Жду в нашем командном центре в восемь утра по Гринвичу.
— Будем, — ответил дварх-полковник Бурцев. — До полного списочного состава легиона нам нужно набрать еще одиннадцать тысяч человек.
Остальные молча кивнули. Никита попрощался и отправился на Поминовение, которое вскоре должно было начаться в туманном зале «Пути Тьмы», флагманского крейсера дварх-адмирала Сина Ро-Арха.
Выйдя из воронки гиперперехода у входа в учебный корпус детдома, Вельма вздрогнула. Девушка не понимала, что будет дальше, кто станет директором вместо погибшего Барлика. Все выходные она проплакала, даже день рождения не отмечала. Не до праздника как-то. Перед глазами все время стояла ослепительная улыбка длинноволосого аарн. Невозможно было представить, что он уже никогда не выскочит навстречу, не засмеется своим заразительным смехом. Вельма снова всхлипнула и утерла слезы.
— Что с вами? Почему вы плачете?
Подняв голову, девушка увидела сержанта. Вальгер с сочувствием смотрел на нее.
— А вы разве не знаете?
— Что?
— Барлика убили… — закусила губу Вельма.
— Что?! — отступил он на шаг. — Да как же это?
— Он у меня на руках умер… — слезы снова потекли по лицу девушки. — Там столько крови было… Генерал Меранек сказал, что это какая-то лепестковая пуля…
— Мать твою! — выругался сержант. — Да, после лепестковой пули не выживают. Но когда же в него стреляли-то? Я не слышал выстрела!
— Два дня назад…
— Бр-р-р… — помотал головой сержант. — Как два дня, когда я его полчаса назад в учительской видел?
— В учительской?! — вскрикнула Вельма. — Ой, мама!
Она сорвалась с места и ринулась в дверь учебного корпуса. Ничего не понимающий сержант поспешил за девушкой. Вихрем ворвавшись в учительскую, она замерла. У окна, как ни в чем ни бывало, сидел Барлик и что-то быстро набирал на виртуальной клавиатуре своего биокомпа.
— Доброе утро, Вельма, — кивнул он, не отрывая глаз от голоэкрана.
— Вы живы?! — вскрикнула девушка. — Но как?!
Директор поднял голову, увидел заплаканные глаза, изможденное лицо и вскочил на ноги. Быстро считав эмофон, он понял, что произошло.
— Честное слово, я уши кое-кому за такое оборву! — в сердцах стукнул он кулаком по столу. — Как они могли вам не сказать, что со мной все в порядке? Бедная вы моя девочка…
Барлик подошел и обнял сразу уткнувшуюся ему в подмышку Вельму. Она облегченно всхлипывала и вся дрожала. Дварх-майор заказал с крейсера немного крепкого виски и заставил девушку выпить. Она закашлялась и вскоре немного пришла в себя.