Овны не терпят поражений
Шрифт:
– Шутки свои побереги до более подходящего случая, – шикнула, после чего, обняв свою горе-подружку, покинула квартиру.
– На свадьбу пригласить не забудьте! Хотя чего я переживаю?! Я же на этом торжестве первая в списке приглашенных, – крикнула вслед Ксюша.
– Не льсти сама себе, – с серьезным лицом сказал Ярослав.
С каких это пор в их разговоре присутвует стёб очень похожий на ненависть?!
Всю дорогу я была напряжена, когда поняла, что мы едем по направлению ко мне домой. Сейчас мне очень сложно встретиться с отцом.
Я не знаю, как теперь
– Алексея Александровича сейчас нет дома. Он уже поехал на работу, – тихо прогворил Ярослав, взяв мою ладонь в свой плен.
Снова двоякое ощущение. Выдохнуть или загнаться по поводу того, что родителю плевать...?
Дайте мне сил.
“Покровская, не позорь меня! – вдруг дал о себе знать мой лично вымышленный друг. – Взяла себя в руки и разобралась во всем без лишних соплей!”.
Тебя только тут не хватало...
– Держи ключи, – Ярослав протянул мне занкомую связку ключей. – Я подожду здесь. Поторопись. Я тебя отвезу в универ, а сам поеду на работу.
Эх-х-х, а так хотелось снова не появляться в стенах родного учебного заведения...
Кстати, в последнее время у него много работы – он постоянно торчит в офисе, – вопрос: а учится он когда?
– Заберешь меня? – да, может у него не получиться, ну, а вдруг...
– Конечно, – услышав положительный ответ, я как можно ярче улыбнулась и, явно сверкнув глазами, поспешила на занятия.
***
Не замечаю, как пролетает день. Всё лекции и пары благополучно прослушаны мимо ушей. Замечания преподавателей успешно были отправлены в игнор. И напоследок – словно вишенка на торте, – к концу дня мой внешний вид больше напоминал вареный овощ, нежели когда-то прилежную студентку факультета дизайна.
Выхожу на улицу в надежде встретить своего парня, но вместо него я вижу машину своего отца, откуда вскоре появляется и сам родитель.
Непонятное состояние окутывает меня, невольно заставляя мои конечности буквально прирасти к асфальту.
Когда папа оказывается рядом со мной, никто не спешит начинать диалог. Отец просто смотрит на меня, а я на него, пытаясь разглядеть в нем человека, которому я слепо доверяла. Конечно, нельзя вот так резко сказать, что мое доверие к родителю бесследно исчезло, но в тоже время я понимаю – как раньше уже не будет.
После последних событий я не побегу к той женщине со словами “мама” – для меня она, как ни крути, абсолютно чужой человек и признавать в ней свою родительницу я не собираюсь. Девятнадцать лет мы как-то жили же друг без друга - думаю каждая из нас привыкла к такому раскладу, поэтому пытаться хоть что-то склеить не вижу смысла. Всё равно из этого ничего не получится. У меня не получиться.
– Ты у Ксюши ночевала? – наконец заговорил папа.
Не скажу, что родительский голос стал чужим, но слыша его у меня на глазах наворачиваются слезы.
– Да, – тихо говорю я и одновременно пытаюсь избавиться
– Я волновался, – ответа на это не последовало, поэтому спустя несколько секунд отец продолжил: – Пойдем сядем в машину, я тебе всё расскажу.
Слезу не удалось удержать, поэтому она потекла по щеке, оставляя мокрую дорожку, которая вскоре из-за ветра исчезла.
– Пойдем.
Не буду говорить о том, что, чтобы сесть в автомобиль мне потребовалось много сил – явно это и так понятно.
– Ну, я тебя слушаю, – я уже не скрывала своих слез, потому что не в силах их сдерживать – ни хочу, но плачу.
– Объяснить всё действительно очень сложно. Да, я правда запретил Карине контактировать с тобой. Лишил её родительских прав и порвал всё связи. Но это не из-за того, что твои биологические бабушка и дедушка по линии матери – алкоголики. Не скажу, что у меня с ними были хорошие отношения, но я пытался наладить с ними контакт. Неоднократно пытался им помочь, а они в свою очередь, мягко говоря, не принимали моей помощи.
Снаружи я была спокойна и молча разводила сырость, но внутри меня творился ураган разных эмоций, которые сражались друг с другом, вызывая неприятные ощущения.
– Я оставил тебя без матери из-за того, как считал, что такая мать моему ребенку не нужна. Уверен, любой другой отец на моем месте поступил бы именно так же. Я не мог тогда просто закрывать глаза на синие пятна, которые чудесным образом оказывались на твоем теле, когда ты была ещё совсем малышкой. Я не мог просто так смотреть на то, как женщина, которую выбрало моё сердце, поднимала руку на мою годовалую дочь. Плевать на то, что эта тварь изменяла мне направо и налево. Отдать её на корм собакам я хочу лишь из-за того, что эта паршивка позволяла себе делать тебе больно...
Если вначале разговора я отводила взгляд к окну, не желая встречаться с отцом взгядами, то сейчас я в полном шоке смотрела на него и сожалела, рыдая, как никогда. И жалела не себя, а отца, которому пришлось пропустить всё это через себя.
– Ту запись, которую ты услышала, Карина записала тогда, когда тебе было пять лет. Тогда она вернулась после провального путешествия по Западной Европе. Встретившись со мной мерзавка клятвенно обещала, что “такого больше не повторится” и, что она всем сердцем полюбила свою дочь. Но я-то знал, что ей нужна была не семья, а мои деньги, – папа сделал паузу, заканчивая излагать.
– До сих пор не понимаю, как она могла поднимать руку на почти новорожденного ребенка...
– Пап?Прости меня!
Господи! Какая же я дура!!!
Эпилог
Три месяца спустя
Ярослав
– Ярослав Андреевич, можно? – после стука в мой кабинет входит женщина 45-ти лет с папкой документов в руках.
Вот и нет вам открытого декольте, коротких юбок, полупрозрачных блузок и через чур высоких каблуков, а вместо этого стогий деловой стиль одежды, благодаря которому работать стало куда приятнее.