Овраги
Шрифт:
В этот момент под дождем прошел худощавый человек в серой фетровой шляпе с опущенными полями. Воротник пальто был поднят. Руки воткнуты в карманы. Разглядеть лицо Митя не мог, но его поразило, что прохожий был совершенно сух. Он шагал как-то механически, по прямой линии и вскоре скрылся за пеленой дождя.
Почему-то Мите почудилось, что этот человек все знает и идет рассказывать обо всем папе.
Митя в страхе прибежал домой и заперся на ключ. Ему иногда казалось, что папа следит за ним брезгливым, подозрительным взглядом. Его часто тянуло открыть правду, покаяться. А все-таки нанести отцу новый удар он не мог. Особенно после
Однажды, вернувшись с работы, папа с мрачным злорадством сообщил:
— Поймали. Через неделю суд.
В ту ночь Митя почти не спал. На суде все выплывет наружу. И отец увидит, что его единственный сын не только виновник убийства матери, но и жалкий трусишка. И каяться поздно. Надо было раньше открыться. «Теперь поздно, поздно, мама, — шептал он, зарываясь под одеяло. — Что же делать? Что делать?» Мама, по обыкновению молчала. Зато какой-то чужой, серый голос отчетливо произнес: «Выпей бутылку чернил, и все твои беды кончатся».
Митя широко открыл глаза, приподнялся на локте. Была глубокая ночь. Наискосок, в противоположном углу безмятежно посапывал папа.
«Что за чушь? — Митя вздохнул. — Разве можно двенадцатилетнему пацану накладывать на себя руки? Где это написано?» Чем настойчивей он отгонял нелепое наваждение, тем назойливей оно бередило душу. «Почему Есенину можно, а мне нельзя? Я кончусь, и муки кончатся. — Он повернул подушку, укутался в одеяло и принялся обмозговывать. — Пить чернила, конечно, глупо. Это сколько надо выпить чернил, чтобы умереть? Может, с балкона прыгнуть? Ненадежно. Прыгнешь, а не помрешь. В прошлом году мальчишка из 6 „Б“ поехал на перилах и сверзился с третьего этажа. Не помер, только ногу сломал. А ребята смеялись».
Митя тоже жил на третьем этаже. Под балконом расстилался асфальтовый тротуар, а все-таки риск остаться в живых был. Ногу покалечишь, а толку не будет. И папе лишние хлопоты… И больно. Храбрый Митя очень страшился боли. Он дрожал, как девчонка, когда в школу приезжал врач делать прививку от оспы.
«А почему обязательно прыгать, — думал Митя, — можно повеситься, застрелиться. Впрочем, стреляться поздно. Папа сдал наган сразу, как вернулся из заградительного отряда. А вешаться негде. И веревки нет. Все это отговорки, — внезапно разозлился он на себя. — Просто ты трусишь, и больше ничего! Боишься, что больно будет… Маму угробил — это ничего, а самому так неохота!»
По пути в школу он решил меньше фантазировать, а быстрей приступить к делу. Прежде всего выбрать самый быстрый способ. Чтобы не чикаться. Обязательно написать прощальную записку. Вернуть «Воспоминания о Шерлоке Холмсе» в библиотеку. Но первым делом — записку. Чтобы не думали, что папа довел.
Устроившись на задней парте, он принялся набрасывать черновик.
Он считал, что любое самоубийство должно сопровождаться стихами, иначе оно недействительно. И после нескольких перечеркнутых страничек явились такие стооки:
До свиданья, папа, до свиданья. Верь ты мне, и все вообще поверьте. Нет мне никакого оправданья — Мою маму я довел до смерти.Митя прочел это несколько раз и, чем больше читал, тем большее отвращение испытывал. Стихи получились не просто плохие, а смешные. И он никак не мог понять, почему.
Тщетно поломав голову, Митя вздохнул и попробовал думать о более приятных вещах. Он вообразил себя, как пишут в газетах, на смертном одре. Кладбище. Гроб. Ящик. В ящике лежит на спине мальчишка. Глаза зажмурены. Вокруг толпятся взрослые. Свояк Скавронов. Инженер Русаков. Лия Акимовна. Нюра. Сапожник Панкрат Данилыч. Папа. А Митя лежит, как правдашный, копирует законного мертвеца. Плюс к тому — рыжий, как рогожа. У изголовья папа читает записку — тоже рыжий, как рогожа. В общем:
Рыжи гости танцевали. Рыжи музыку играли.Мотька подохла бы со смеху.
Стоп! Прежде чем отправляться на тот свет, надо зайти в парикмахерскую и остричься наголо.
— А ты почему не пишешь, Платонов? — донесся голос учителя.
Митя встал.
— Тебя что, на карточку снимают?
Митя машинально ответил:
— Да.
Учитель принял ответ за насмешку, пригрозил вызвать отца. Мите было все равно. Он вспомнил: на девятый день после маминой кончины, когда разговор вертелся возле бесплотных душ, свояк Скавронов рассказывал, что у свежего, парного покойника волосы растут шибче, чем у живого, даже на отрубленной голове… Еще не хватало. Митя лежит в гробу, а у него лезут рыжие волосы. Нет, так не пойдет. Лучше деньги не тратить на парикмахера, а купить пузырек китайской туши. Покрасить волосы в черный цвет и приступить к самоубийству… Опять засмеются: покрасил волосы и повесился.
Мите стало до того противно, что он тихонечко застонал. А на перемене ушел домой без разрешения. Запершись в комнате, сел поправлять записку. Помарал карандашом и бросил. Его бил озноб. И только прилег — вернулся папа. Велел переодевать рубаху и причесываться.
Оказывается, их обоих вызывает следователь.
Папа умылся, и они пошли.
Следователь, пожилой дяденька с печальными глазами, сидел у окна с решеткой за голым, заляпанным чернилами столиком. Он грустно посмотрел на Митю и спросил Романа Гавриловича:
— Он у вас всегда такой бледный?
Роман Гаврилович ответил, что не всегда. Горюет. В казанки перестал играть.
— Понятно. — Следователь достал линованные листы бумаги, пересчитал их тонкими пальцами и спросил Митю: — Пионер?
— Пионер. — Митя помедлил и добавил: — Звеньевой.
— Это несущественно. У меня к тебе просьба: изложи возможно детальней, как на тебя и на твою маму напали преступники. Говори всю правду и одну только правду. Ничего не утаивай. И не торопись. Я буду записывать. И, пожалуйста, не дрожи. Я не зубной врач. Итак: мама собралась менять материал на мясо. Продолжай.
Митя сглотнул слюну и стал вслух вспоминать, как мама собралась менять материал на мясо, как они ехали на паровозе, как шли пешком по степи.
Следователь слушал и ничего не писал.
Митя перевел дух и рассказал, что шел дождь, что они зашли к бабушке греться, а бабушка посоветовала идти в деревню Атамановку и что они случайно попали в дом, где живет милиционер.
Следователь печально смотрел на Митю и не записывал.
— Этак ты, сынок, до завтрева не кончишь! — сказал папа. — Излагай главное. Узловые моменты.