Ойкумена
Шрифт:
– Что это значит?
– осведомился Сантели.
– Э-э-э...
– Бизо не нашелся, что сказать, пытаясь осмыслить происшедшее.
Сантели не стал просить второй раз, он лишь нахмурился, столь красноречиво, что алхимик вздрогнул.
– Сам попробуй, - сказал Бизо и, взяв бригадира за руку, направил его пальцы к шее снова впавшего в беспамятство Кодуре. Теперь это был хороший, здоровый обморок, далекий от беспамятства умирающего, Но дело было не в том...
Когда Сантели понял, он даже не выругался, лишь глубоко втянул носом воздух, пропитанный ароматом кипяченых трав.
– Вот так, - вымолвил Бизо.
–
Дыхание больного всегда проверяли двумя способами. Один для больших людей и дорогих докторов - с помощью отполированной серебряной пластинки или зеркальца. Ну, последнее конечно для благородных и купцов, да еще не средней руки. Зеркало, оно дорогое, даже если с ладошку величиной. Второй попроще - с помощью миски с водой на груди. Она же показывала сердцебиение, метод надежный, проверенный, проверенный многими поколениями. А если воды рядом нет, значит, не повезло болезному. Сейчас же под пальцами бригадира билась тонкая жилка, подрагивала в четком, очень знакомом ритме. И практичный Сантели был уверен, что вскрой он кинжалом горло Кодуре, кровь ударит вверх в такт ударам сердца.
– А ты был прав, - очень тихо признался Бизо.
– От нее будет прок. Продадим, но не людском рынке.
– В Аптеку, - еще тише отозвался бригадир, с легкой улыбкой, делая вид, что так и намеревался сделать с самого начала.
– Сдадим за процент Мамаше, - подмигнул Сантели, и алхимик расплылся в понимающей улыбке. Судя по лицам прочих компаньонов, они тоже поняли суть задумки.
Сантели еще раз улыбнулся, на этот раз про себя. Начальнику всегда полезно сделать вид, что все выгодное таким с самого начала и замышлялось.
Отношение к девушке ощутимо переменилось. Своей она не стала ни на миллиметр, настороженность тоже сохранилась, но жесткости во взглядах поубавилось. Теперь бандиты относились к Лене скорее как к человеку, который пришел в неподходящую компанию. Ему не рады, однако выгонять пока не за что. Похоже, измерение пульса окончательно убедило неверующих в пользе попутчицы. Ей даже дали еще вина, мятую оловянную кружку травяного настоя и того странного лаваша, который оказался совсем не хлебом. Скорее какая-то местная разновидность пеммикана из прессованного сушеного мяса, жира и закристаллизовавшегося меда. На вкус это было как сало, вымоченное в подсолнечном масле, но удивительно сытно.
Ужинали в молчании, только хрустели каленые сухари, которыми зажевывали пеммикан. Теперь Лена могла рассмотреть попутчиков более спокойно и внимательно. Никто не раздевался и не снимал доспехи. У каждого оружие постоянно располагалось под рукой, даже безобидный на вид упитанный маг носил в складках своей хламиды тонкий острый кинжал, похожий на шило для колки льда.
Упырь, к которому обращались "Кай", с каждой минутой нравился Лене все больше. Ну, то есть как нравился... Наверное, все же правильнее сказать, что воин казался все менее отталкивающим. Девушка убеждалась, что сильно ошиблась относительно первой оценки. Взгляд у меченосца был умный и очень внимательный, без малейшей злобы. Лицо не столько неприятное, сколько очень 'резкое', с четко выделяющимся костяком под кожей. И да, кажется, он действительно не мог дышать носом, отсюда постоянно приоткрытый рот. Поневоле вспомнилась Кристен Стюарт и шутка одного знакомого Лены, который при выходе каждого нового фильма актрисы глумливо спрашивал, освоила ли дама тонкое и сложное искусство закрытия рта.
Лена улыбнулась собственным мыслям, и Кай улыбнулся тоже, видимо приняв ее эмоции на свой счет. Улыбнулся очень сдержанно
В свете уходящего солнца зрачки воительницы светились изумрудным светом с едва уловимым желтоватым отливом, как у настоящей пантеры. У нее были красивые глаза и яркая внешность, окажись женщина на улицах современного города, она привлекала бы внимание и мужчин, и женщин. Даже стрижка, сделанная явно собственными руками и простым ножом, выглядела как нарочитая небрежность мастера. Перед внутренним взором Лены снова представилась Шеээна с художественно растрепанными волосами и в повязке-стрингах. Елена поймала себя на том, что ей интересно, как такая необычная дама оказалась среди явной банды. Причем, судя по отношению остальных, была здесь, как бы это сказать ... "своей в доску", так вернее всего.
Солнце коснулось горизонта, налилось мутно-красным цветом. Костер затоптали и выплеснули на угли остатки питья из кружек. Сначала Елене удивилась, затем подумала, что это по-своему разумно. Видимо банда не хотела выдавать себя светом в ночной теме.
Хотя какая здесь тьма... луна уже выползала на замену уходящему солнцу, такая же огромная и мертво-серебристая, как в прошлый раз.
– Если кто-то хочет мне что-то сказать, сейчас самое время.
Сантели дожевал последний кусок, вытер жирные пальцы пучком травы. Бизо покачал головой в знак того, что ему точно говорить нечего. Алхимик пошептал, пошевелил пальцами, заградительные символы блеснули коротким неярким светом. Теперь до первого луча солнца никто не минует их потаенно.
Кай пожал плечами. Ему ведьма, которая оказалась не ведьмой, кажется, даже нравилась.
Виаль подумал, покачал головой, натянул поглубже шапочку с висюльками по бокам, которую не снимал даже во сне.
Оставалась Шена, и она повела себя в точности так, как ожидал бригадир. То есть фыркнула, скорчила недовольную гримаску, однако промолчала. Идти против всей бригады она не рискнула. Тем более, что несомненная польза рыжей не-ведьмы теперь стала очевидной и неоспоримой.
Сантели вздохнул и потер ладони, подумав, что скорее бы Врата. И баня. Настоящая баня, чистая одежда, не прожаренная на костре, а выстиранная трудолюбивыми прачками. И некое славное заведение, где его ждут ... На этом месте он запретил себе мечтать. Сначала следует добраться до Врат. Остальное, в том числе и удовольствия - потом.
– Ну и славно, - подытожил бригадир.
– Смены как обычно. Если все сложится, завтра будем дома.
Слово "дом" в его устах прозвучало сухо и без всякой симпатии. Как просто еще одно место, наряду со многими другими.
– Постой!
– на этот раз Шена все-таки не выдержала.
Сантели поднял бровь и легким движением заправил косички за уши.
– Все я понимаю, - копейщица глянула исподлобья на рыжую, которая, кажется, засыпала прямо сидя.
– И?..
– с кажущейся мягкостью подтолкнул ее к продолжению бригадир.