Ойкумена
Шрифт:
Кавалерийский вожак небрежным жестом остановил свою маленькую армию, сам же двинул коня вперед еще на несколько шагов. Длинные, очень темные, с синеватым отливом волосы свисали по обеим сторонам лица совершенно свободно, без косичек и выбритых висков. Короткие усы и бородка клинышком были очень аккуратно подстрижены, хотя щетина выдавала человека, который уже несколько дней в пути и не видел бритву. Лицо и прическа профессионального бретера из фехтовального братства. Обычно такие щеголяли тяжелыми двуручными саблями, но у этого бойца оружия на поясе вообще не было, кроме пары кинжалов. Зато у седла в простых
Все это было очевидно и понятно Сантели, да и любому иному члену бригады. Лена, притаившаяся под рогожей и наблюдавшая в крошечную дырку, видела только мрачного и зловеще-красивого воина на коне. Больше всего он напоминал мушкетера из фильмов, этакий Рошфор с холодным, высокомерным взглядом природного воина. Благо и прическа словно появилась прямиком из семнадцатого века.
– Мое почтение, - по неписаным правилам Раньяну надлежало представиться первым, что он и сделал.
– Приветствую, - Сантели кивнул, не выпуская из рук оружия. Это было не слишком вежливо, но в рамках приличий. Пустошь это Пустошь, а наемник не объявил о своих целях и даже не спешился.
Бригадир не видел укрывшуюся под накидкой рыжую девчонку. Но если бы увидел, то был бы сильно удивлен. Лена окаменела, закрыв глаза и сжав кулачки. Ее сковал леденящий ужас, невыносимая паника. Когда "Рошфор" заговорил, она узнала этот глубокий, сильный голос.
"Riadag". Звук разрубаемой плоти, вопли и мольбы убиваемых. Трупы на дороге, убитая девочка. Ее мертвый взгляд и немой. непрекращающийся крик, обращенный в небо. Голос спокойного, хладнокровного убийцы, который искал Riadag. Теперь она понимала, что означает это слово.
Искра.
– Я ищу человека, - сказал Раньян с мрачным спокойствием, в котором звенела нотка смертельной усталости.
– Женщину. Рыжеволосую женщину, вероятно молодую, достаточно красивую. Скорее всего, она одета необычным, странным образом и плохо владеет человеческой речью. Если вы встречали ее, я готов щедро вознаградить вашу помощь. Очень щедро.
Глава VIII
Врата
В наступившей тишине было слышно, как поодаль прожужжал овод. Еще дальше каркнул ворон, будто в ожидании скорой поживы.
– Ничего про это не знаем.
– Жаль, - Раньян, похоже, и не ждал иного ответа.
– Ты не против, если я взгляну?
– боец указал рукой в перчатке на телегу.
– Против, - набычился бригадир.
– Что везем, то наше дело. И раненый там.
Сантели был в своем праве - Профит есть Профит. Что нашел, то твое, можешь показать всему свету, можешь скрыть как можно дальше, заныкав по укромным местам. Раньян это прекрасно знал. Но судя по всему, наемник почти провалил очередное задание и был готов пойти на любую крайность. А крайности в пустошах - дело привычное. Чего никто не видел, того и не было.
Раньян поджал губы, машинально дернул поводья, и конь переступил тяжелыми
Сантели почувствовал, как бисеринка пота скатилась по виску и увязла в косичке. Кай, как обычно перед боем, дышал особенно тяжело, с присвистом. Трудно жить с напрочь переломанным носом, пусть и восстановленным внешне при помощи магии.
– Я настаиваю, со всем уважением, - очень спокойно, очень вежливо сказал Раньян.
Сантели покачал головой.
– Это наша телега, - так же спокойно сказал он, и то было спокойствие, неподвижность натянутой до предела струны.
– Покажем сегодня тебе, и завтра каждый будет знать, что бригада расчехляется перед первым встречным. Значит, появится и второй встречный. И третий.
Звучало, как истинная правда, тем более, что правдой по сути и являлось. Дай слабину один раз - и дальше все воспримут это как правило.
– Жаль, - сумрачно заметил Раньян, очень задумчиво, как будто решал, что делать дальше. Может и в самом деле решал, может, тянул время, ловя удобный момент.
Топор казался тяжелым, словно целиком сделан из камня. Сантели смотрел между глаз собеседника - пока лишь собеседника - и прокручивал в голове следующее действие. Резкий бросок топорика, однако, в голову не Раньяна, а коня. А затем...
Затем много чего случится, очень быстро, кроваво и необратимо. Шена, мягко говоря, смотрела на жизнь с чрезмерным оптимизмом. Силы отнюдь не были "почти равными". Шестеро всадников против пяти пеших, при том, что Бизо все-таки не воин, делали исход боя предрешенным. Совсем как утренний "поединок" Кая с рыжей.
Однако на стороне бригады была репутация Сантели. И прямое следствие этой репутации - тот очевидный факт, что в схватке поляжет не один наемник Раньяна, а оставшимся придется долго перевязывать раны.
Таким образом, все сводилось к тому, насколько патлатый бретер спешит. Насколько он верит, что бригада действительно может что-то прятать. И насколько сам наемник готов уронить собственный авторитет среди своих. Отступиться от "смоляных" - тоже поражение, как ни крути, пусть и малое.
Сердце Лены колотилось так, что удивительно - как его еще не услышала вся округа. Включая страшного убийцу с глубоким, сильным голосом профессионального актера. Лена почувствовала, как мелкая дрожь охватила ее руки и переползла на лицо. Девушке было безмерно страшно. Пытаясь унять дрожащие пальцы, она случайно задела спящего Кодуре, тот застонал сквозь полудрему и что-то пробормотал. Но к великому счастью Лены, не проснулся.
Услышав стон из-под рогожи, Раньян быстро наклонил голову, как сыч, что ловит каждый звук в ночи. Его команда, не сговариваясь, двинула хорошо тренированных животных чуть вперед.
– Я же сказал, раненого везем, - повторил Сантели.
Топором коню прямо в морду. И назад, к телеге, где укромно, но в то же время доступно припрятано другое оружие, более подходящее для молодецкой сшибки с конными. Или наоборот вперед, с кинжалом, добивать, если повезет, и конь фехтовальщика свалится. А дальше как пойдет.