Ойкумена
Шрифт:
Врата.
– Иди спать, - негромко сказал Сантели часовому.
– От меня что-то сон бежит. Посижу до утра.
Кай молча и благодарно кивнул. Спустя пару минут, он так же молча заснул, положив меч на грудь, а под голову пристроив плотно скатанную куртку. Кольчужную пелерину он так и не снял.
Лена вздрогнула, резко подняла голову, остатки сонливости слетели с нее, как старая паутина под порывом ветра. Девушка поняла, что она знает значение слова "Geataichean". И поняла, что сказал главарь мечнику. Видимо, загадочное
Ей стало очень холодно, озноб кольнул в самое сердце. Руки под веревками разом потеряли чувствительность и онемели. Лену вымораживал страх. И непонимание. И наоборот, жутковатое понимание, что приступ не приближал ее к дому, а скорее, закреплял присутствие здесь.
– Ты понимаешь меня.
Бородатый смотрел все так же внимательно. Говорил он тихо, однако, не шепотом. Доверительно, но с ощутимым превосходством. Словно сытый тигр, который не хочет убивать. Пока не хочет.
Интересно, а есть ли здесь тигры?.. Если да, то именно этого зверя мог бы выбрать тотемом вожак.
– Да, - сказала Лена, так же тихо.
Сантели нахмурился, и она запоздало поняла, что ответила по-русски.
Знание билось где-то совсем рядом, как будто за тающей ледяной решеткой памяти. Так бывает, когда человек учил в детстве язык, а затем много лет им совсем не пользовался. После речь кажется одновременно и знакомой, и непонятной.
– Dtha, - местное "да" оказалось очень близким к русскому.
– Это хорошо, - качнул головой Сантели.
Они немного помолчали.
– Кто ты?
– спросил вожак.
– Откуда ты?
Снова Лене понадобилось некоторое время. Обретенное знание работало как старая игрушка из шара с водой и надписями на пластмассовых табличках. Сначала нужно было хорошо потрясти память, а затем в ней всплывала подходящая формулировка, точнее слова, которые надо еще постараться сцепить вместе.
– Я ... говорю ... плохо, - с трудом вымолвила она.
– Я тебя понимаю, - не возразил, а скорее констатировал Сантели. Он осмотрел окрестности, прислушался, забавно вскинув голову и шевеля ухом. А затем повторил.
– Кто ты?
– Я ... не знаю.
– Не знаешь? Или не ...
Кажется, ее ответ его нисколько не удивил. Но последнее слово Лена не поняла. Точнее сразу несколько возможных значений запрыгали в голове. "Память"... да, кажется, корень здесь "память". Значит, вероятнее всего Сантели спросил - не знает или не помнит, забыла.
И как же на это ответить? Рассказать историю про внезапный провал из своего мира неведомо куда?
– Не знаю, - решилась она.
– Я думаю, ты пытаешься меня обмануть, - улыбнулся бандит. Улыбка у него была страшноватая. Вполне открытая, без злобного оскала, но ... из-за нее бородатый вожак еще больше походил на тигра, полностью осознающего свою силу.
Лена стиснула зубы и сжала в кулаки неловкие, все
– Всякое может быть. Возможно, ты от кого-то бежишь. Возможно, тебе отшибло память заклинанием, - задумчиво проговорил Сантели.
– Это не наше дело. Вопрос в другом ... что ты умеешь делать?
– Делать?
– машинально повторила девушка.
– Завтра, еще до заката мы вернемся к Вратам, - любезно пояснил Сантели, он говорил медленно и очень разборчиво.
– Там придется решать, что с тобой делать. Я могу тебя отпустить. Я могу тебя продать. Я могу тебя устроить подмастерьем, на службу, за вознаграждение. Что ты умеешь делать?
Все стало совсем запутанно. Похоже, с точки зрения главаря, "отпустить" означало нечто нехорошее, а продажа людей была чем-то совершенно обыденным. Господи, да что же это за место такое жуткое?
– Я ... наверное ...
– Лена задумалась.
А что она и в самом деле может делать, полезное здесь и сейчас?
– Ты знаешь еще такие уловки?
– Сантели красноречивым жестом приложил пальцы к собственной шее, имитируя проверку пульса.
– Н-немного, - быстро сказала Лена.
– Наверное. Мне надо вспомнить.
– Постарайся вспомнить, - очень серьезно, без тени юмора посоветовал Сантели.
– Это решит твою судьбу. Завтра.
– А если вы меня отпустите?
– на этот раз словесная конструкция получилась почти сразу.
– Тебя продаст кто-нибудь другой, - вот теперь Сантели, кажется, немного удивился наивности гостьи. Такое выражение могло бы появится на лице человека, при котором начали есть суп ножом, а ботинок натянули на голову.
– Ты нездешняя, - это снова прозвучало как утверждение. Сантели как будто размышлял вслух.
– Да, да, - Лена для верности повторила ответ.
– Далекие края. Очень.
Опять заквакала далекая и огромная лягушка. Словно вторя ей, кто-то завыл с противоположной стороны от лагеря. Вой походил на рычание кота, щедро разбавленное очень высокими взвизгами. Главарь даже не повернул голову, так что видимо опасность вопли в ночи не таили.
– Все это удивительно, - Сантели вздохнул, протянул косичку между пальцами.
– И загадочно. Ты странная.
Он взглянул на нее в упор. Лена попробовала из чистого упрямства выдержать взгляд, и продержалась секунд десять, даже чуть больше. Потом отвела глаза в сторону.
– Завтра я приведу тебя в Аптеку, - Сантели не спрашивал и не рассуждал, теперь он просто ставил в известность. Причем слово "Аптека" было произнесено с определенным почтением.
– Постарайся удивить ... там. Покажи еще что-нибудь ... лекарское. Станешь подмастерьем. Возможно. И никто не станет спрашивать, кто ты. Откуда пришла. Что делаешь.