Озарение: история Пробужденного
Шрифт:
– Кто из них? – гадал я. – Оба со шрамами, и оба мне близки.
В разгар веселья все дружно запели. На Кубани принято петь в застолье. Это казацкие старые песни, о воле, о доле казацкой, о хлебе насущном.
Вокруг Ники собрались женщины, с интересом рассматривая замысловатые узоры на ее сари. Мужчины, тоже собравшись группами, вспоминали былые времена.
Время близилось к полуночи, и гости стали расходиться, благодаря за приятно проведенное время. Праздник удался.
В конце концов все гости разошлись и остались только наша семья и Озаренный с Сандрой, которая за весь вечер так и не сдвинулась с места. Она спрыгнула со стула, только когда Озаренный позвал ее разделить с ним трапезу из одной тарелки. Это было любимое блюдо моей жены, которым она угостила учителя Олега.
– Ом-тат-сат! Ом-тат-сат! – благодарил он
Собака посмотрела на него, тявкнула и снова принялась за кусочек баранины. Сам он к еде так и не притронулся.
– Может, посмотрим телевизор? – предложил я.
– Может быть, что-нибудь выпьете? – предложила Ники гостю, но тот сделал вид, что не слышал вопрос.
– Махатма Озаренный не пьет спиртное, – сказал я. – Но зато он знает хорошие стихи, – добавил я. Специально делая ударение на слове «стихи», чтобы Ники было понятно, о чем речь.
Я знал ее слабость к стихам. А я давно соскучился по «дому» и рад был побывать в медитативных афирмациях, посредством которых духовные адепты «улетают» в духовные миры.
– Неужели?! – воскликнула Ники. – Вы читаете стихи?!
Озаренный улыбнулся, пожалуй, второй раз за вечер. Первый раз, когда Ники подала ему жареную баранину, которую она очень вкусно готовила.
– Это не стихи, Нина Васильевна, это наши учебные упражнения, – пояснил Озаренный.
Но, услышав о стихах, Ника уговорит его почитать. Я это понял по выражению ее лица, не терпящего никаких возражений:
– Сегодня мой день рождения. Неужели вы можете мне отказать? Почитайте, пожалуйста.
Озаренный стал читать афирмации.
Я совсем не тот, кого ты ждешь.Я с другой планеты.Тебя пленяет шум и гам,А я люблю спокойствие и тишину.Конечно, я не тот, кого ты ждешь.Ведь я пришел с другого мира,Но, если примешь предложение мое,Акиши возвещает быть тебе богиней.Какие примешь ты веления:Жизнь вечную и нескончаемый полетИли земное погребение,Которое, в конечном счете, вас всех ждет?Проснулась ты, взглянув в окно:Луна со звездами играла в хороводы,Какой-то голос тебя звал в ночи,А Млечный Путь указывал на две дороги.Эти две дороги очень разные,Их не изменить, не обойти.Одна к ночи ведет, другая – к свету, к радости.По какому ты пойдешь Пути?Он точно угадал нашу духовную несовместимость с женой и высказал в афирмации то, что я пытаюсь все время, но пока, как видно, безуспешно донести до Ники.
Ники молча переводила взгляд то на меня, то на гостя. Я же делал вид, что меня эти «стихи» нисколько не касаются.
– А еще что-нибудь, – попросила Ники.
Озаренный продолжил читать стихи:
Мой разум чист, как осенью леса,Дождем надежды смыт туман и холод,И, слушая бессмертных голоса,Душою чувствую, что я, как прежде, молод.Он сделал маленькую паузу и, глядя куда-то в пустоту, продолжил:
Таская бремя хрупкой оболочки,Я думал обрести бессмертье в ней.Жестокостью разбитый на кусочки,Я понял уязвимость всех людей.И стали все пути внезапно лживы,Лишь интуиция влекла меня куда-то,И, отказавшись от гордыни и наживы,Я убежал к рассвету от заката.Я окунулсяВ камине уютно потрескивали поленья. Ники сидела как завороженная, размышляя над услышанным. Неожиданно она вздрогнула, словно очнулась, и попросила гостя:
– Если вы не устали, пожалуйста, продолжайте.
– Нам пора. Правда, Сандра?
– Ну, напоследок, на прощание... – взмолилась Ники.
– На прощание... – как-то отрешенно отозвался Озаренный.
Он сложил руки на груди, на мгновение замер и стал читать:
О, Боже мой, сегодня ты воскрес!К тебе печаль моя и дума.Влачу я на себе свой крестВ плену злорадного Гагтунгра.Доколе мне еще страдать?Доколе пить мне чашу горя?Что мне еще тебе сказать?В ком мне еще искать опору?Я тихо мантру напеваюВ окутавшей меня ночи,Молитвенно к тебе взываю:«О, Господи! О, помоги!»Духовным светом ты открылБожественные двери,В которые войдет любой.Любой, в тебя поверив.«О, Господи! О, помоги!О, Господи, сверши же чудо!Отдай душевные долги,Пока я жив под этим грузом».О, Всемогущий, не взыщи!Я понял, что ходил по кругу,Я заблудился, помоги мнеВыйти из замкнутого круга.Здесь его голос, кажется, дрогнул. Он замолчал, но наступившую паузу никто не прервал, и он снова продолжил. Горько усмехнувшись, он произнес заключительные строки:
«Молчит всевластвующий брахман,Молчат небесные фантомы,А крест меня к земле прижал,Чтоб заглушить мой зов и стоны».Произнеся последние слова, он тут же откланялся.
– Может, вы останетесь у нас? – предложила Ники.
– Нет, – твердо ответил Озаренный, – мне необходимо еще собрать вещи в гостинице. Утром мы с Олегом должны вернуться в ашрам. Пусть не опаздывает.
Остановившись у дверей, он оглянулся:
– Премного благодарен за оказанную мне честь, – сказал он и вышел с Сандрой. Я проводил гостя.
Приложив левую руку к груди, я сказал:
– Весьма был рад вашему приезду и большие слова благодарности за ваши скрижали.
– Сат-Чит-Ананда, – ответил Озаренный, захлопывая дверь «такси».
Вернувшись в дом, я застал Ники в раздумьях.
– Ну, как ты? – спросил я ее, обнимая за плечи.
– Этот день рождения я долго не забуду. Как тебе моё сари?
– Великолепно! Как удалось Олегу уговорить тебя надеть его?
– Знаешь, Юра, он очень изменился...
– В худшую или в лучшую сторону?
– Конечно же в лучшую. Думаю, что это благотворное влияние духовного ашрама. Я просто поражена.
– Ну вот, а ты не хотела его отпускать.
– А ты мне правду сказал?
– Что ты имеешь в виду?
– Я о тех словах, которые ты говорил мне, когда усаживал меня в кресло. Вы у меня такие хорошие!
– Конечно, правда! Мы стараемся, – шутливо ответил я.