Озеро призраков
Шрифт:
Отсюда же позвонили Никите Тимофеевичу. На этот раз он был дома и взял трубку. Услышав голос Афанасия, обрадовался:
— Ты откуда, старый мошенник?
— Из города.
— Так гони ко мне!
— Я к тебе и приехал. Только я не один.
— Что за вопрос. Неужели зазнобу заимел?
— Зазноба мужеского роду, — рассмеялся Афанасий.
— Ты что — трансвеститом стал?
— За кого ты меня принимаешь, Никита, — обиделся Афанасий.
— Да я шучу. Бери своего
— Ну вот, — повеселев, сказал Афанасий, кладя трубку. — Все-таки не зря приехали. А то я уж мандражировать начал: куда запропастился мой сослуживец?
Поднялось настроение и у Воронина. Хоть он особенно и не верил, что приятель Афанасия прольёт свет на загадочные явления последних дней, но крохотная надежда теплилась в груди: Туляков, если не прояснит, то по крайней мере утешит в том, что ничего серьёзного в таинственных видениях нет.
Никита Тимофеевич встретил друзей на ступеньках крыльца. От его круглого доброго лица так и веяло радостью. Голубые глаза блестели. Он широко раскинул руки, принимая в объятия Афанасия, крепко пожал руку Николаю.
— Николай Воронин, художник, — представил его хозяину Афанасий. — Мы сейчас с ним вдвоём обитаем на одном пустынном клочке земли, у чёрта на куличках.
— Рад познакомиться, — сказал Туляков, оценивающим взглядом окидывая Воронина. — Проходите в дом, — пропустил он их впереди себя. — Афонька, сукин сын, навестил-таки старика. — Неподдельная радость звучала в его голосе.
— Людмила на работе? — осведомился Афанасий, присаживаясь на мягкий диван, накрытый зелёным покрывалом, и указывая Николаю на место возле себя.
— На работе, — ответил Никита Тимофеевич.
— Как она?
— Сердце немного пошаливает. А в остальном ничего.
— Я его Людмилу давно знаю, — сказал Афанасий Николаю. — На фабрике заводилой была, веселушка такая…
— Да она и сейчас, если в ударе, и споёт и спляшет, — сказал Туляков. В его голосе прозвучала гордость за жену.
— Нигде не подрабатываешь, Никита Тимофеевич? Сейчас на одну пенсию ноги протянешь.
— Подумываю. На любой работе, даже дурацкой, чувствуешь себя при деле. Надоело дома бездельничать. Меня ребята в охрану зовут по старой дружбе…
— А ты?
— Лето дома перекантуюсь, а по осени видно будет. Летом пенсионеру, который с участком, хорошо. То подкормить надо растения, окучить, полить — дел много. А зимой тоска смертная. Ходишь один из угла в угол…
Афанасий оглядел кряжистую фигуру бывшего однополчанина:
— Сила в тебе ещё есть. Ты кулаком, кого хочешь убьёшь.
Туляков
— Ну, ладно, разболтался я. Мы сейчас по-мужицки отметим ваше появление. Очень, очень вы кстати. У меня, знаете, даже какое-то предчувствие было. С утра мысль мозг сверлила — кто-то ко мне должен заглянуть. И заглянули. Просто фантазия какая-то. Вы посидите, — всполошился Никита Тимофеевич, — а я за бутылкой в магазин слетаю. Какая встреча без бутылки! Вот ведь, старый олух! Предчувствовал появление гостей, был в магазине, а купить горячительного не удосужился.
— Не летай, — усмехнулся Афанасий. — Мы позаботились. — В наше время в гости не только со своей бутылкой, но даже с закуской ходят. Не та пошла жизнь.
Он расстегнул молнию спортивной сумки и водрузил на стол бутылку водки.
— Хорошо живёте, — пробормотал Никита Тимофеевич, посмотрев на бутылку. — Смирновская. Столовое вино № 21. Это тебе не какой-то суррогат, которым нынче поят нашего брата.
— Подарок из Москвы, — пояснил Афанасий. — Берегли для случая.
Похлопотав на кухне с полчаса, Никита Тимофеевич усадил приятелей за стол в просторной террасе, налил водки в рюмки:
— За встречу, — провозгласил он, поднимая рюмку и обводя глазами гостей.
— И за знакомство, — продолжил Николай.
После двух рюмок, хитро прищурив глаза, Никита Тимофеевич посмотрел на Афанасия:
— Ну, выкладывай, сукин сын, что на сей раз тебя привело? Ты ж так без дела ни за что бы не заехал. Сейчас все в поисках лучшей жизни, — с иронией произнёс Никита Тимофеевич. — Всем стало недосуг навещать друзей.
— Ты ж знаешь… — начал Афанасий в своё оправдание.
Никита Тимофеевич оборвал его:
— Отставить, — по-военному произнёс он. — Не оправдывайся. Я всё равно рад, что ты заехал, и буду вдвойне рад, если чем помогу.
— Я думаю, что можешь помочь, — ответил Афанасий. — Поэтому и заехали. На тебя вся наша надежда.
— Ну, давайте выкладывайте.
Никита Тимофеевич сходил в дом, принёс пачку сигарет и стеклянную пепельницу. Закурил, откинувшись на спинку стула, закинув ногу на ногу, приготовившись слушать.
Афанасий рассказал хозяину дома обо всём том, что произошло с Николаем, о таинственном надгробии, об умершей его жене, призрак которой внезапно появился ночью в доме, и добавил:
— Странные события, ты не находишь? — Афанасий взглянул на Никиту Тимофеевича, стараясь угадать, какое впечатление произвел на Тулякова его рассказ.
Но лицо полковника было непроницаемо.
— Николай не знает, то ли у него крыша поехала, то ли это было на самом деле. Ты-то как думаешь?